– Бегом вокруг казармы 30 кругов, кто остановится – наказание, кто отстанет – наказание, – я не кричала, просто громко говорила. Они должны привыкнуть, что мне плевать, услышат ли меня. Те, кто недостаточно внимателен, станут моим развлечением на последующее время.
Первые десять кругов игрушки бежали все вместе, на следующей дюжине некоторое уже начали отставать. Я не ошиблась, трое экземпляров бежали быстрее, хотя и ненавязчиво пытались не вырываться вперед. Жалось и сострадание – идиотские чувства, и рабы не должны испытывать их. Оставалось всего пять кругов, когда одна из экземпляров упала. К моему сожалению, остальные не остановились. Иначе бы наказала всех. В итоге у меня было четверо претендентов на приличную порку.
И вдруг я поняла, что у меня бегает девять игрушек. Вольник! Вашу ж мать! Теперь и не узнаю о его подготовке. Обидно, но что поделать.
– В кузницу их, пора поставить метки, – распорядилась я и отправилась в подвал.
Спустившись в холодную темную комнату, перегороженную решеткой, обнаружила вольника спящим в углу. Присмотрелась к спокойному и размеренному дыханию, внешность его скрывалась темнотой. Стоило мне сделать один шаг от дверей, как раб резко подскочил на ноги. Чертов звериный слух, усмехнулась про себя.
– Наотдыхался? – грубо спросила, включив освещение. В отличие от тех же игрушек во дворе, этот не выглядел сонным или утомленным. Его вид говорил о том, что он готов сражаться.
– Выметайся отсюда, – открыла решетку. – И только попробуй дернуться, убью и не пожалею денег. Ты мне обошелся в сотню золотых, такие копейки даже за собаку не дают. Так что шагом марш к казармам.
Ожидала, что он будет перечить, но нет. Спокойно вышел и пошел в указанном направление, лишь кидая на меня злобные и задумчивые взгляды, будто изучая.
– Направо, – скомандовала я, когда мы добрались до строения. На меня покосились недовольно и остановились, заставив разозлиться. – И какого хрена ты стоишь?
– А какого хера я вообще должен тебя слушать? – от его фразы у меня пропала речь. Таких наглых рабов я еще не встречала. Подошла к нему вплотную и прямо посмотрела в глаза.
– Ты, жалкий щенок, никто здесь и никогда не станешь большим, – прошипела в лицо. – Твоя жизнь и гроша не стоит. Не смей обращаться ко мне на «ты», вольник. А за этот случай получишь наказание. Теперь пошел, пока я не передумала и не оторвала твою своенравную башку.
Теперь в его глазах плескались ненависть и пренебрежение. Чувства, о существовании которых рабы даже подозревать не должны. Мне срочно требовалось поставить его на место, и в голове уже зрел план приятного времяпровождения.
В кузнице нас ждали испуганные игрушки. Конечно, они не в курсе, что все мои вещи имеют метки. Выжженный на животе символ – круг с буквой А, выполненной с множеством завитушек. Это означало, что раб принадлежит питомнику Алисии. С ним мои работы узнавали, чем я всегда гордилась.
Вольник выдержал процесс с таким надменным лицом, что я задумалась, а раскалено ли клеймо. Но выжженный на коже след и запах горелой плоти говорили о правильности процесса. Гребанный раб, почему он умудряется меня раздражать даже в таких простых вещах?
Закончив с клеймами и наслушавшись болезненных криков от остальных игрушек, отправилась во двор. Настала очередь наказаний. Самое приятное за весь сегодняшний день.
Трое экземпляров были прикованы за руки к особо конструкции, ее высота регулировалась таким образом, чтобы рабы могли касаться земли лишь кончиками пальцев ног. Так им предстояло провисеть до утра. Потом же день будет проходить, как ни в чем ни бывало. Посмотрим, справится ли хоть кто-то из них. Сомневаюсь, люди слишком слабы, но это совершенно не мое дело.
– Поймите одно простое правило, раб не может испытывать эмоции. Сочувствие и сострадание не должны никак проявляться в ваших действиях. Именно за это вы и несете наказания. В дальнейшем учитесь сами определять, что вы сделали не так и больше не косячить. А теперь продолжим.
Девку, которая упала, не добежав дистанцию, ожидало другое наказание. И это самая приятная часть вечера. Заставив привязать игрушку к толстому шесту перед казармами, достала свой любимый кнут. Он был выполнен из чистейшей кожи. Тонкие полоски с маленькими заостренными кончиками. Это не металлические насадки, а скорее покрытая напылением из серебра кожа. Таким образом она становилась острее и доставляла больше боли. Раны при этом получались ровные и аккуратные, свести шрамы при необходимости не составило бы и труда. Мои рабы должны быть идеальны!