Никакого боготворения.
Конечно, Хэ Тянь любит тусовки приятных ребят, он любит принимать приглашения на вечеринки, где всегда бывает громко, бывает вкусно, приятно, алкогольно и красиво, но в пятницу он планировал провести вечер дома.
После Токио… ему просто нужен перерыв.
Слишком много новых лиц, слишком много с детства знакомых мест — шумных ресторанов, долбаных театров, на которых повёрнут дядя. Бесконечных арт-галерей, в дальних залах которых обожают собираться для обсуждения своих дел партнёры отца.
Этого оказалось слишком много. Перебор. Он вернулся в Ханчжоу три дня назад, и каждый из этих трёх дней готов дрочить на тишину и покой, ему даже стыдно не будет, потому что если основательно пережрать любимых пончиков, будешь блевать целую ночь, такие дела. И Хэ Тянь пережрал. А это было даже не любимое блюдо.
— Ты не можешь так поступить со мной, — убито шепчет Йонг, зарываясь пальцами в волосы и низко опуская голову. Так низко, что почти утыкается лбом в стол. Переход на этап «королева драмы» всегда удавался ему лучше всего.
Хэ Тянь с усталым вздохом замечает, что на них косятся двое одноклассников, тоже обедающих на школьном дворе. Один из них замер, так и не донеся ролл, осыпающийся рисом, до рта.
Хэ Тянь улыбается им краем губ и с хрустом открывает баночку газировки.
— Это могло бы стать тусовкой века…
Безусловно. Несомненно. Кола из этого автомата просто божественна.
— Но я приму любое твоё решение, ведь наша дружба — это не то, чем я готов пожертвовать из-за дурацкой тусовки. Даже если это легендарная тусовка МАЙКА ФОРДА…
Боже.
Йонг будет припоминать ему эту вечеринку до конца осени, если они не придут хотя бы на половину вечера. Три часа попсы и пива или три месяца обиженных взглядов и «да я не хотел туда идти, не парься, даже учитывая, что это МАЙК ФОРД, вовсе нет, не бери в голову».
Так легко всей душой полюбить тактичность Йонга, но иногда он умеет конкретно выносить мозг. Вот этим убитым тоном и выражением лица, будто ты только что ударил лакающего из блюдца котёнка. Съездил ему кулаком по морде.
— Ну хорошо, — сдаётся Хэ Тянь. — Хорошо.
Разбитое сердце Йонга моментально — и очень предсказуемо — склеивается воедино. Он резко вздёргивает голову вверх, ослепляет фейерверком из глаз и даёт в Хэ Тяня захлёбывающийся залп:
— Самые классные девчонки со всей школы! Музыка, бассейн с подогретой водой и пивная бочка! Прямо как у них полагается! Ништяки, приколы! Это будет идеально. Легендарно. Тебе понравится. А потом Бумер достанет свою электрогитару и можно будет устроить целый…
Хэ Тянь жестом заставляет его притормозить. Переспрашивает:
— Бумер?
Йонг подвисает, потом говорит недоумённо:
— Ну, Майк Форд. Бумер. Он же из Оклахомы.
— И что?
— Чувак. Оклахому называют «Раем Бумеров». Поэтому его называют Бумер. Это тоже крутая американская фишка. — Он ловит многозначительный взгляд Хэ Тяня и стонет:
— Ну что с тобой, а? Не становись занудным. Мы оторвёмся на год вперёд!
Хэ Тянь отставляет открытую колу и широко потягивается, чтобы скрыть (не заметить, проигнорировать, максимально замаскировать) ёкнувшее сердце, потому что видит спускающегося по школьным ступенькам Рыжего. Говорит, не отрывая от него глаз:
— Да нет, я просто подумал, что если ты переедешь в Америку, а тебя там начнут называть Великий Канал — будет неловко выходить на улицу.
— Это не одно и то же, — ворчит Йонг, но в голосе слишком много предвкушающего восторга, чтобы это звучало убедительно.
Судя по пусто-туманному взгляду, его уже здесь нет, он на вечеринке Майка Бумера Форда. Пляшет под модную электронику и вешается на девчонок, и стоит на голове, и пиво льётся из бочки ему в пасть. В его стиле. Идеальная вечеринка Лю Йонга — когда на следующий день свой идиотизм можно оправдать наличием пивной бочки.
Рыжий на ходу закидывает рюкзак на плечо, суёт мобильный в карман и коротко машет куда-то в сторону. На выходе со школьного двора его ждёт Ли — гора из сломанных ушных хрящей, рваных сухожилий и не шибко одарённых разумом мускулов, затянутых в серую футболку.
Он привлекает к себе внимание, но упорно игнорирует его. В этом отношении они с Рыжим будто вылезли из одного инкубатора — даже если купидон сядет им на плечо, они прихлопнут его ладонью и смахнут на пол, как комара.