Рыжий отводит глаза, хмурится. А потом разжимает челюсти и заставляет себя выдавить:
— Короче. С днём рождения.
Думает: так бы он это сказал несколько часов назад? Так бы он поздравил Хэ Тяня днём, стоя у его открытой двери в квартиру? Наверное, так.
Хэ Тянь поднимает недоумённый взгляд. Переспрашивает:
— Чего?..
— Глухой, что ли? — морщится Рыжий. — С днём рождения. Это тебе. Подарок.
— Собака?
— Нет, гостиная, — бесится он. — Конечно, собака.
— Серьёзно?
Рыжий, наконец, уставляется на Хэ Тяня сверху вниз. Предупреждает:
— Я тебе щас пропишу ещё раз, чтобы ты тупить прекратил, понял?
Он заставляет себя удерживать привычное, недовольно-напряженное выражение лица, но от вида изумлённого Хэ Тяня у него реально поджимается диафрагма. Мажорчик… растерялся.
Впервые Рыжий видит, как теряется этот парень.
Этот я-забью-не-глядя парень. Этот разойдитесь-я-иду парень. Этот парень-уничтожу-твоё-сердце. И ты никогда больше не станешь тем, кем был до меня.
Хэ Тянь сглатывает. Смотрит так, что становится холодно и — резко — горячо.
Рыжий перебарывает в себе желание одёрнуть футболку, сложить руки на груди. Закрыться. Он просто не может закрыться, когда Хэ Тянь настолько открыт. И, походу, даже не осознаёт этого.
— Ну? — смущённо цедит Рыжий. — Чо ты уставился?
Хэ Тянь открывает рот, но не успевает ничего ответить. В дверях кухни появляется Пейджи, широченная улыбка растягивает губы.
— Его зовут Зефир! — сообщает она в эту улыбку. У неё в пальцах медицинский бутылёк и ватные тампоны. — Надеюсь, это не слишком накладный подарок. Гуань сказал, что ты любишь собак, дорогой.
— Я ваще не…
— Он прав, — негромко, но очень серьёзно отвечает Хэ Тянь. Как будто боится сказать громче, как будто не доверяет своему голосу. А потом снова возвращает взгляд на Рыжего. — Я люблю собак.
И — бам. Сердце катится. Натыкается на стекло. Море битого стекла в грудине. Ёб твою…
Мысли лихорадят: прекрати. Не надо. Сука, не прощай его вот так. Он выебал тебя, поставил раком и выебал, а ты смотришь в его глаза, смотришь на него в вашей с Пейджи гостиной и готов говорить за это «спасибо». Говно. Полное говно. Ты ёбаный слабак — был и остался.
— Так, всё, — Рыжий с ходу срывается в широкий шаг, идёт на кухню. — Теперь этот зверь — твоя забота, — бросает через плечо, хмуря лоб.
Поворачивается к Пейджи, сглатывает колотящееся сердце. Тычет себе за спину.
— Воткни уже ему что-нибудь в нос, чтоб не загадил нам пол.
А в следующую секунду раздаётся оглушительный, беспардонный стук в дверь. И на этот раз это, блядь, совершенно точно Йонг.