Он садится у окна, стискивает в кулаке мобильный, прижимая его к сжатым губам, и бесится. Мозг обрабатывает их вчерашний разговор. Что он такого, блядь, умудрился сказать? Что Хэ Тяня ебать не должно, о чём он говорил с той девчонкой, с той… Ван? Вроде, Ван. Так это, мать его, правда.
Почему его парит, куда делся этот придурок — не тот вопрос, которым он готов озадачиваться сегодня. У Рыжего был сложный, очень сложный день, который больше напоминает, если честно, испытание на прочность для его нервов. Поэтому когда в кулаке звонит мобильный, Рыжий чуть не роняет его на пол, под сидения. Но это не Хэ Тянь, это мать.
— Да.
— Всё в порядке, милый? Ты закончил?
— Да, уже еду.
— Скоро будешь? Я разогрею ужин.
Рыжий откидывает голову на подголовник сиденья и трёт пальцами уставшие глаза. Прежде, чем Пейджи успевает что-либо добавить, он говорит:
— Слушай, мам. Не жди меня, я немного задержусь. Ужинай, лады?
В трубке тишина. Потом:
— Всё в порядке?
— Всё в порядке. Просто заеду в одно место.
Пейджи снова молчит. Это затягивается.
Рыжий чувствует себя последней сволочью, потому что знает, о чём она думает. Его мать не заслужила всего происходящего говна.
— Это не бой, — устало говорит он.
— Обещаешь?
— Да, я обещаю.
Привычная картина — Хэ Тянь, открывающий входную дверь.
Рыжий проходит привычно, без приглашения. Хэ Тянь привычно не говорит ничего против, только дверь за ним закрывает. Когда-нибудь, возможно, ему это осточертеет. Но, судя по всему, не сегодня.
У него в студии вечером редко горит свет — в основном ночник у кровати и марево через полупрозрачную дверь в кухню. Это место уже становится до противного… знакомым.
Хэ Тянь даже в домашней одежде выглядит заёбанным, ведёт подбородком по широкой дуге, как будто шею разминает. Потом смотрит куда-то в дальний угол здоровенного окна и больше не двигается, как если бы его вдруг напрягло, что Рыжий решил к нему заскочить. Это необъяснимо бесит.
Рыжий не разувается, он не планирует здесь задерживаться надолго, но видит это напряжённое ожидание и раздражённо разводит руками. Лучший для всех вариант — сразу переходить к сути.
Спрашивает в лоб:
— Чё не так?
И, бинго, взгляд медленно возвращается к его лицу.
— В каком смысле?
— Я что, рожу твою не вижу? Говори, что не так.
— Не фантазируй, — отвечает Хэ Тянь. От этой натянутой усмешки уже начинает тошнить.
— Ты мне мозг не выноси, мажорчик.
После этой фразы он шумно фыркает и выходит из прихожей, и идёт к кровати, поднимает руку и заводит назад свои ебучие волосы.
Рыжий делает широкий шаг за ним.
— Алло. Если собираешься трахать мне мозг, найди себе кого-то другого для этих целей, понял?
Хэ Тянь даже не оборачивается — бросает через плечо:
— Разуйся.
И цепляет пальцами брошенную на покрывало раскрытую книжку.
Рыжий на секунду останавливается, как будто ослышался. Потом сжимает губы и в четыре бешеных шага подлетает к нему. Пихает в плечи: походу, слегка не рассчитывает, потому что Хэ Тянь так прикладывается лопатками о стену, что Рыжему слышно, как сбивается его дыхание. Книга падает на пол.
Есть хороший шанс, что сейчас Рыжий наконец-то отхватит, но нет.
— Я сказал: собираешься выносить мне мозг, найди себе другого придурка.
— Завтра поищу, — обещает Хэ Тянь. Спокойно смотрит ему в глаза. Рыжий чувствует, как злость закипает в нём, словно вода в электрочайнике.
Трясёт башкой. Говорит:
— Что с тобой не так, а? Что ты за ебанат.
— Ты зачем приехал? — спрашивает Хэ Тянь, не отлипая от стены.
— Напомнить себе, какой ты мудень.
Рыжий делает шаг вперёд, но дистанцию держит. Смотрит ему в лицо — правая часть мягко подсвечена бежевым светом ночника. Глубокая тень бархатом ложится на скулу.
Рыжий рычит раздражённо:
— Ну, что? Говори. Что в твоей башке опять. Я, блядь, не понимаю, ясно?
Взгляд Хэ Тяня неожиданно опускается на его губы. Хочется отшатнуться в сторону, потому что больно жалит внезапным осознанием, что они сейчас совершенно одни. В огромной квартире за закрытой дверью, а ночь мягко вливается в здоровенные окна, у кровати светит ночник, и у них всё так пиздануто-непонятно, что хочется в голос завыть.
— Только не говори, что тебя парит Ван.
— Что? — переспрашивает Хэ Тянь, продолжая скользить взглядом по нижней половине его лица. Рыжий перебарывает в себе режущее желание взять его за острый подбородок и грубо дёрнуть лицо вверх.