Первая любовЪ
« Веер развернулся. Кокон раскрылся. Из него выползла бабочка. Чуть просохла, взмахнула крылышками и улетела. Улетела к цветам: красным, жёлтым, голубым...
В большой мир. Большой настолько, что его не объять. Глазом. (Глазом-душой?) Она, бабочка ещё не знает, что вечером люди разожгут костёр. Разожгут и она полетит к нем. К нему, к последнему Цветку в своей жизни. Подлетит, подпалит крылышки и рухнет в огненный зев. Она не знает. Чем-то на её равняюсь я. Завтра будет завра. Сегодня есть сегодня. Сегодня, я буду жить сегодняшним днём. Только я знаю одно, сколько бы падений ни было, рано или поздно я как феникс возрожусь. И, снова, как в первый раз скажу:
- Я люблю тебя!».
Рукопись любви том 14-й, глава 3-я
Я шёл. Она бежала. Бежала, открывая двери памяти. Оттуда выходили люди, события, просто события, привязанные к какому-то конкретному человеку или месту. Память. Память-это устройство, которое незнакомо и непонятно. В попытке приручить себя, к определённым ощущениям, привязать себя и этой жизни, этому миру, мы пьём спиртные напитки, едим определённую пищу...Однако, частенько всё происходит не так. Одно и то же действие, совершённое в разное время и в разных обстоятельствах, приносит совершенно другие ощущения. Эти ощущения если они, хоть немного похожи, мы принимаем за самого себя. Забор, он и есть забор, будь он зелёный, красный или серо-буро-малиновый. Но ту...тут на улице Кнорина, широкой автомобильно-тролейбусной трассе, покрытой ярко зелёными листьями, пахло запахом дома. Дома моей души. Она изменилась. Изменилась, но в то же время осталась прежней длинная улица с пятиэтажками и остриём в форме кинотеатра. Раньше он назывался «Партизан» и в детстве, не единожды я топил вражеские корабли, играя в «морской бой» на примитивных, с сегодняшней точки зрения автоматах. Он единственный имел такую привлекательную сторону. (Или может быть, я просто не знал о других автоматах?)
Он был уникален. Он был единственным в своём роде. Я вырос, но также остался единственным. Единственным, но в другом роде. Он стал главным кинотеатром республики - домом кино. Но не это согревало меня и согревает моё сердце. И даже не уникально покрашенный пятиэтажный дом, в оранжевый цвет и укрытый «цветом императора»* осенней листвой. Не это согревало моё сердце и заставляло стучать его сильнее. Здесь, на улице Кнорина, ещё стоит «Учебно-производственный комбинат». Именно здесь сочным цветом зацвёл жарчайшим июльским летом, мой первый цветок любви.
Троллейбус номер восемнадцать. И ничего больше. Теперь с таким номером по этой улице троллейбусы не ходят. Мне было гораздо меньше, всего пятнадцать. И всё было до глупого смешно. Две остановки: Восток два и кинотеатр «Вильнюс». Определённое время - ни раньше, ни позже. Я садился на первой остановке, она - на второй. Вначале случайно, потом - преднамеренно. Время встречи...Встречались и говорили друг другу: «здравствуй!». Потом здравствуй, с особой выразительностью пятнадцатилетних. Потом здравствуй, с взглядом и интонацией «ты мне нравишься!». Вначале и До. До учебно-трудового лагеря начавшегося в июле.
Двадцать лет назад! Но помню всё как вчера...
*В древнем Китае, только императоры имели право одеваться в жёлтую одежду.
Я вспоминаю...
Я еду в УПК. Я вспоминаю, что я делал. Я вспоминаю. Я иду по усыпанной жёлтыми листьями, улице Кнорина. Призрак императора, Великой китайской империи, до смешного знакомый и родной, каждой осенью, шептал старательно грустящим звуком флейты в моей душе. Душа, как великая река просыпалась, взламывая лёд, раскидывая-распределяя его по краям, очищая поверхность для ярких, изумительно-оригинальных и красивых рыб живущих в её глубине. Чувств. Лучших чувств.
Оксана. Оксана... Маленькая светловолосая девушка. Когда-то убирая класс, она зашла ко мне с подругой. Мой друг и в то же время одноклассник Володя, был более опытный в любовных делах, быстренько закрыл входную дверь и «птички» оказались в ловушке. Может, они хотели этого? Хитрые кошечки устроились за партой, и что-то типа стали усиленно учить. Какая там учёба?!!! Два парня атаковали их со всех сторон. Чего только он не натерпелся мой друг Володя... высокий, красивый, хорошо сложенный, он узнал что он: долговязый, и глуповатый прочие характеристики не очень лестного для него характера. Я, как рыцарь и кавалер ордена прекрасной дамы охранял и лелеял свою даму. Глубокое воздействие Дюма, Грина, О.Генри, глубоко запавшее, сейчас выражалось в действии. И тут...тут произошло неожиданное.