— И где взял?
— А нигде. В земле рылся, искал чего-то, там и наткнулся. Сам вдребезги, а миноискатель цел. Видно хорошо буржуи делали. Качественно! Знаем что об этом?
— Откуда?
— Может Иван Петрович соображениями делился? Он ведь явно в теме был, за то и убили.
— Ну было там что-то, ещё с военных времён. Хмырь какой-то, ящик с гранатой прикопал, а Петрович видел. Даже посмотреть собирался, но одумался. После видно этому Грачкину всё выложил. Вот и полыхнуло.
— Ну, а место где то памятное, указать сможешь?
— Откуда? Меня в такие дела не посвящали.
— А хоть выглядит как, говорил? Может, приметы какие, ориентиры…..
— Говорил. — Буркнул Серёга.
Игорь Евгеньевич снял трубку:
— Дежурную машину на выезд. — Прибыв на место, следователь поинтересовался:
— Ну как сходиться с описанием?
Серый прикинул про себя:
— Лесополоса есть. Воронка. Яблоня в пяти шагах. Всё в цвет.
— Ну да, вроде то место.
— Поясните.
— Ну, примерно так его Иван Петрович и описывал: деревья, трава, и потом, яблоня.
— Что яблоня?
— Старик упоминал о ней.
— Что еще?
— Да все, пожалуй. Больше ничего не знаю.
— Хорошо. Телефон мой возьми, если вспомнишь чего, звякни.
— Всенепременно.
— И помни! Подозрение с тебя ещё не снято.
Никого мы продавать не будем.
Мы клад пойдем искать!
Дядя Федор.
Г Л А В А 10
Вазелиновый дым
— Ай, да Петрович! Ай, да молодец! Не сдал Пашкину захоронку этому упырю, — ликовал дома Серега. — А ведь мог бы, ни конфетами же его пытали. — Затем, пораскинув мозгами решил червонцы спасать. А что? Место приметное. Шкатулка бандитская недалеко от Пашкиной могилки ушла. Да ещё и яблоня эта. Видно там пацан и захоронен. В общем проверить нужно.
Ближе к вечеру Сергей, уже на месте был. К дереву подошёл, присмотрелся. На стволе крестик должен быть медный прибит, Петрович так говорил. Так и есть, вот он родимый! Схватив лопату Серый уткнул штык в землю…..
Через час с небольшим, до костей добрался. Пашкиных видно.
Стало быть, нашёлся приятель, банку из под вазелина найти осталось. Непростая задачка. Так что повозиться пришлось изрядно. Но и с этим управился, нашлась баночка. Бренчит даже что-то. Что ж, находку в карман и звонок "другу"
— Игорь Евгеньевич? Это Сергей. Я нашел могилу, приезжайте.
— Какую могилу?
— Ну, этого, Павла, приятеля Ивана Петровича, она в двух шагах от воронки.
— Шустрый! Ладно, группу жди, выезжаем.
В ожидании оперативников, банку прикопать пришлось в лесочке, неподалёку. Так, на всякий случай.
Прибыв на место, первым делом майор оттащил Серого в сторону.
— Говори!
— Ч-чего? — Отшатнулся тот.
— Всё говори! Почему ты решил, что это могилка Павла?
— Так Петрович его на следующий день в ближайшей воронке похоронил. Сам рассказывал.
— А родители что ж?
— Сирота он. Родители в первый год войны погибли.
— Почему мне ничего не сказал?
- Так не подумал я! Уже позже дошло, вот и решил сам убедиться.
— Убедился? Молодец. — Прорычал майор. — Чего ещё знаешь?
— Ничего больше, — неуверенно промямлил Серый.
— Ну! В тюрьму захотел?!
— Это, старик говорил, что бандит Пашке в лоб стрельнул. Нужно череп смотреть.
— Посмотрим, — скривился майор. — Ещё чем порадуешь? Может, фамилию парня знаешь?
- Томашев Павел Николаевич 1927 года рождения. Старик говорил.
— Убитый что ли?
— Ага. А, с этим что будет?
— Следствие будет, экспертиза, и прочее. Дальше дело в архив.
— А с Петровичем что?
— Государство похоронит, коли родственников не отыщем. И парня тоже.
— А можно я похороню?
— О как! Обоих?
— Ага! Если можно. И рядышком желательно.
— А чего ж! Доброе дело не хитрое. КАк дело в архив сдам, так и хорони на здоровье. Всеми необходимыми справками для похорон обеспечу. Помогу даже, если проблемы возникнут.
— Спасибо.
- А с Грачкиным что? Этого хоронить не желаешь? Там тоже желающих нет.
— А сожительница его?
- Тимохина Мария Васильевна? Не, эта особо не рвётся. Видно дела поважнее есть. Ну так как с Грачкиным?
— Да ну его!
— Ну как знаешь, хозяин — барин.
Вернувшись, наконец, домой, Серый первым делом полез в банку. Скальпелем крышку вжикнул, и носом внутрь. А там, монетки золотые, числом три лежат. Две обычные, 1902 года. А третья зачётная, с профилем Александра Третьего, что уже не мало. Да и год приятный, — 1888 от Рождества Христова.