Утром Вальтер приветствовал ее так, будто они только что встретились, словно не было вчерашнего странного дня и дурацкой ночи:
— Доброе утро, любимая! Я так по тебе скучал и очень рад тебя видеть.
Она ощутила даже сквозь платье исходящее от его рук тепло и утонула в их кольце. Из головы сразу вылетели все слова, которыми она хотела «отхлестать» его за безумие минувшей ночи.
Куда они летят, она узнала только в аэропорту, когда объявили посадку. Они приземлились на Мадейре, потом еще морем плыли до острова Порту-Санту. Там недалеко от рыбацкой деревушки на побережье их ждал небольшой уютный и комфортабельный домик. Дальше все было так, словно они вместе уже много лет.
Они были внимательны и предупредительны друг с другом как супруги, изучившие привычки и смирившиеся со странностями друг друга. Он был неназойливо заботлив. Она была умеренно ласкова. Правда, первые дни он донимал ее расспросами о сыне, как растет, что ест, во что играет. Нередко эти расспросы готовы были перерасти в серьезную ссору. Но когда она сдалась и сбросила ему на телефон фотографию Генриха и несколько видеосюжетов, он успокоился и лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Он сменил заставку на телефоне на фотографию сына и часто рассматривал ее.
Три раза в неделю они ездили в Вила-Балейра, где Вальтера ждала парусная яхта с веселой зубоскалистой командой. Яхта появилась здесь через несколько дней после их прибытия на Порту-Санту и принадлежала Гаамбургскому яхт-клубу. Стало понятно почему встреча состоялась именно в Гамбурге. Вальтер уходил с ребятами в море в качестве мачтового на тренировочные заплывы. Они готовились к предстоящей любительской регате. До возвращения Вальтера Елена гуляла по городу или снимала комнату на несколько часов и пережидала самое жаркое время дня, а вечером вместе ужинали в ресторане и возвращались домой.
В свободное время она много купалась и часто уходила на прогулки к дальним холмам, кое-где поросшим дроком и полынью. И старалась укрываться от солнца. Загар так старит кожу! Но оно все равно проникало под легкое платье, широкие поля шляпы, парусиновый навес перед домиком.
В рыбацкой деревушке кроме свежевыловленных тунца и макрели и зелени можно было купить свежий вересковый мед в удобных порционных маленьких баночках. Мед был очень ароматным и имел чуть горьковатую нотку, напоминавшую вкус местных пряных трав и запах степного разнотравья, еще не успевшего сгореть под палящим июньским солнцем. Старый португалец, продававший мед, на ломаном немецком научил ее как правильно его есть и предупредил, что он может быть опасен, если не соблюдать правила. Елене очень нравилась эта горчинка и она припрятала в чемодане несколько баночек с намерением увезти их домой как законсервированную атмосферу этих дней. А еще однажды на прогулке ей пришла в голову мысль, что этот мед представляет собой вещественное воплощение ее жизни, в которой было много сладкого с примесью привнесенной извне горчинки. Своей жизнью она была в принципе довольна, потому что строила ее сама. С возрастом вопреки законам природы она стала оптимисткой. Обычно бывает наоборот.
Старичок также рассказал где растет вереск. Это было единственное место на острове в низине между двух холмов. Благодаря холмам зимняя сырость держалась там чуть дольше, чем на равнине. В один из дней она не поехала с Вальтером в город, а отправилась на вересковое поле, прихватив с собой купленную на прогулке по городу специально для этого случая небольшую книжечку со стихами Р.Л. Стивенсона на английском языке. В школьные годы ей очень нравилась его баллада в переводе Маршака «Вересковый мед». Одно время она с утра до вечера твердила:
«Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед».
Теперь она сидела в окружении вереска и учила наизусть это четверостишие, чтобы продекламировать его Вальтеру, когда он вернется с моря.
Ее английский остался на уровне средней школы, и Вальтер смеялся над ее произношением и неправильной расстановкой акцентов в строках и пытался поправлять. Она не слушалась его и упорно раз за разом читала по-своему и как зачарованная следила за голубыми огоньками в его глазах.