-- Это я-то... комбинация! -- положил обе руки на грудь о. Евгений.
-- Комбинация-с! -- не слушал его учитель: -- из цитат, кутьи, аллилуйи, проржавевших пятаков, выдранных с мясом из дырявого кармана мужика... да-с, да-с... из представления о Господе Боге, как седовласом старике на золотом троне и, извините меня, расчетов на... хорошего жениха для дочери... да-с... с родней, с приданым...
Зло и презрительно рассмеялся:
-- Ха-ха!
-- Да что с вами?! -- задохнулся от удивления о. Евгений, приподнимаясь на диване, -- за что это вы...
-- Со мной? Ничего-с!
Но у него даже дрожали руки от нервного возбуждения.
-- Буря! Ураган! Вот что со мною! Без бурь мир задохнулся бы... от благополучия ничтожных! Слышите? Там! За окнами волны встают! Волны, стихия! Она сметет ... все здания, построенные на песке! И сундуки с приданым поплывут... поплывут... да-с! А кто слишком твердо расселся на земле... подмокнет-с! А у кого денежки-с... в сердце... в сердце... денежки-с... Придет время... когда-нибудь... заржавеют-с!..
Он близко спинкой придвинул в столу стул.
-- До свидания-с!
-- А чай? -- с тихим удивлением произнесла Фима.
-- Благодарю вас. Не хочу-с! Желаю вам всем...
Тут он первый раз мутно взглянул на Фиму.
-- Счастья-с! -- закончил язвительно.
О. Евгений сидел с раскрытым от удивления ртом.
-- Да что это с ним?.. Такой был... милый парень.
Попадья ядовито ухмыльнулась.
Фима бросилась за учителем в темную прихожую.
-- Анфиса, -- строго крикнула ей попадья.
Но Фима уже стояла пред учителем и молча смотрела, как он тщетно отыскивает рукава в пальто. Наконец ему удалось кое-как залезть в пальто. Он сунул руку в карман и вытащил коробку.
-- Вот... ваши конфеты! Слову своему верен-с! Она смущенно повертела в руках коробку и вдруг взглянула в лицо ему с кокетливою доверчивостью.
-- Чего вы окрысились на меня?
Он холодно взглянул ей в глаза и, слегка побледнев, запахнул пальто.
-- До свидания... будущая матушка!
Быстро вышел.
Фима выбежала за ним на крыльцо.
-- Алексей Ива-ны-ыч!!.
Ураган со свистом и воем ударил в лицо ей, обдал мокрыми брызгами. Но она ничего не видела, кроме мутной тьмы, в которой исчез учитель.
-- А-ле-ксей...
7.
Ночью о. Евгений внезапно проснулся в смутной тревоге.
Буря билась о дом.
Он, полусонный, стоял, белея в темноте залы, и слушал.
-- Но это только ветер, -- в страхе думал он, -- только ветер.
В ставню злобно колотили десятки рук.
Ураган пытался сорвать ставни с их петель, гремел ими, стучал с воющим хохотом и точно пробегал тяжелыми ногами по железным листам крыши. И казалось, кто-то всхлипывал и плакал за окнами дома, у самых стен.
Но сквозь вой, шум и грохот урагана о. Евгений различал стук в калитку. Кто-то упорно, не переставая, стучал и, должно быть, крикливо звал. Но ветер разбивал зов на тысячи мелких, слабых голосов, носившихся над домом, как печальные крики бури.
О. Евгений разбудил попадью.
-- Случилось что-то, -- шептал он ее теплому, сонному телу.
Попадья валилась на подушку.
Но вдруг вскочила в сонном испуге, спрашивая:
-- Что? что? что?
Чьи-то ноги застучали по крыльцу.
Распахнулись двери.
Дом наполнился суетой.
Испуганные лица что-то кричали.
Поп и попадья метались, полураздетые, ничего не соображая.
Попадья все повторяла.
-- Что? что? что?
-- Потоп, -- кричали ей.
Но это слово казалось ей непонятным.
Ветер мокрыми лапами хлестал в стены, заставляя вздрагивать дом.
В дверь ворвался Алексей Иваныч.
-- Ну, что же вы? Скоро?
-- Что случилось?!
-- Скорее! Некогда! Там народ гибнет!
-- Да, что же? Что, наконец?
-- Наводнение!
Уже не спрашивали.
Без толку толпились, отыскивали одежду, кое-как набрасывали ее. И прислушивались к шелесту воды под досками пола, чувствовали все время, что оттуда ползет, не спеша, с звенящим ласковым лепетом черное чудовище с мутным смехом волн, с нежно хохочущим плеском безжалостной и холодной глубины.
8.
Из черной воющей бездны пространства нес ветер холодные брызги и обдавал ими лица. Казалось, шел горизонтальный дождь; точно вся река, разбитая бурей, превратилась в водяную пыль и грозила миру потопом брызг. И где-то там, во тьме, река ревела от радостной боли своего разгула. И ей отзывались жалобные крики людей вой собак, ржанье лошадей.
О. Евгений с попадьей и дочерью толпились на крыльце.