У крыльца колыхалась лодка.
-- Садитесь, скорей садитесь, -- кричали им из лодки, -- садитесь!
В гипнозе сели.
Быстро гребли гребцы.
Лодка скользнула по черной воде в распахнутые ворота. А там ураган подхватил ее, швырнул, подбросил и понес в тьму по черным, прыгающим волнам. И всюду в мутной мгле скользили лодки с кричащими тенями.
-- Но позвольте! -- вдруг заговорил о. Евгений; -- но позвольте!
Пытался встать.
-- Но мебель, господа!.. А также хлеб в амбаре... И калачи...
-- Ах, Господи! -- всполошилась и попадья, -- да как же мы так все бросили...
-- Полторы тысячи калачей!
-- А сундуки мои...
-- И яйца я припас уже для продажи.
-- А шляпка-то моя... опять промокнет!
О. Евгений уже встал в лодке.
-- Поворачивайте, -- махал он руками, -- поворачивайте!
-- Батюшка, -- строго сказал Алексей Иваныч, и голос его дрожал от напряжения всех сил, -- там народ гибнет... вы понимаете? Мы спешим туда... Некогда с вашими калачами возиться. И стыдно это!
-- Но позвольте, но позвольте! -- пытался возражать о. Евгений.
Лодка ударилась о землю.
О. Евгений, поневоле смолк.
Ему помогли подняться... И все вышли на высокий пригорок у церкви. Тут уже суетился церковный староста и что-то жалобно говорил своим надтреснутым баском. Псаломщик визгливо кричал:
-- Подобает вынести иконы!
Тучный дьякон стоял, не шевелясь, как изваяние, и круглыми, казалось, немигающими глазами смотрел во тьму, где танцевали хохочущие волны.
О. Евгений бегал вдоль воды и кричал:
-- Господи! Господи! Надо сейчас же молебствие!
Пошли к церкви.
Белеющей тенью высилась церковь.
От ветра звякали на ней колокола
Черная дверь со звоном распахнулась...
9.
Алексей Иваныч сдвинул лодку в воду и готовился прыгнуть в нее. Чья-то теплая ручка вдруг коснулась его руки.
Он обернулся.
Пред ним стояла Фима.
-- Алеша, -- тихо сказала она.
И он вздрогнул от этой неожиданной ласки. И вдруг почувствовал, что был неправ пред нею.
-- Возьмите меня с собою.
-- Но там опасно, Фима, -- ответил он также тихо, также в первый раз назвав ее уменьшительным именем.
Она белела в темноте, точно чайка.
-- Я не пущу вас одного.
Он опасливо взглянул в бушующую мглу, на миг прислушался к воплям бури, крикам и голосам беды.
-- Там смерть бушует, Фима!
Она просто сказала:
-- Я буду с вами.
Он молча уступил ей дорогу.
И когда она вошла я села, вскочил в лодку, оттолкнул ее веслом от берега.
...Скользили над черной глубиной.
Фима сидела, притихшая.
-- Фима! -- сказал он.
И восторженное чувство охватило его.
-- Мы никогда не расстанемся, Фима?
Она положила руку на его рукав.
-- Дайте мне весло.
-- Вы не умеете грести.
-- Научусь.
-- Там на дне есть запасное.
Она достала весло и стала неумело плескать водой, пока не наловчилась.
10.
Узкою улицею по черным волнам они быстро скользили вдоль хат. Ветер лохматил солому крыш, точно волосы неуклюжих голов. Вырывал клочья соломы и бросал их по небу, -- словно метались там без крика, в ужасе, сказочные птицы. Мертвы были хаты, как разрушенные гробы, -- население оставило их: здесь вода не могла подняться высоко. Все, кто мог, ускользнули в лодках на помощь к концу села над рекою, где шло огромное разрушение. С ревом лились там волны потопа. Бушуя, достигали крыш. Уносили в пене телеги, бороны, доски.
Лодку бросало.
Точно мохнатые руки тянулись к ней со всех сторон из пучины, хватали за борта, пытались опрокинуть и, обозленные, поднимали ее на шуршащих ладонях и перекидывали с волны на волну.
Местами чернели фыркающие головы лошадей и красным огнем горели их глаза. Несколько раз едва не опрокинули лодку плывущие телеги.
На крышах чернели люди.
Кричали:
-- Кто плывет?
-- Учитель.
-- Туда... в улицу! -- кричали ему и показывали руками, -- туда...
Их нагоняли лодки с темными фигурами.
Задыхающиеся от натуги голоса хрипели:
-- Туда! Туда!
Лиц не видно было.
Только страшная сила чувствовалась в скрипе весел, в натуге рук, в нагибах спешащих тел... Она боролась с бурей, рассекала волны, объединялась в одном стремлении разрозненных тел, лишенных тьмою лиц.
...За углом их встретила воющая мгла.
Она седыми руками схватила лодку, подняла, метнула ее вперед с их согнутыми фигурами. Лодка встала носом вверх, враз взметнулась кормой.
Еще момент...
Из бездны жадно протянулись лохматые руки волн.
Но Алексей Иванович острым напряжением сил повернул лодку. Она гулко ударилась боком об угол хаты, задрожала и, враз подхваченная ураганом, понеслась по улице к реке.