«Все в руках Божьих», — говорили промеж собой купцы-промышленники, неприкрыто дивясь, как был сбит на взлете столь могучий орел, и, наверное, потому Господь всемилостивый дал умирающему силы и время, чтобы поведать наследникам, может быть, самое важное слово.
Впав в беспамятство на свадьбе, Григорий Иванович очнулся через полсуток, увидел возле постели склоненную в молитве жену, Наталью Алексеевну, дочерей, а чуть поодаль — новоявленного зятя и молодого купца приближенного, Михайлу Булдакова.
– Натальюшка… — позвал слабым голосом.
Наталья Алексеевна радостно вскрикнула и припала с поцелуями к его большой, обычно крепкой, а сейчас вялой, расслабленной руке.
Зашевелились, оживляясь, и все остальные.
– Умираю я, Натальюшка…
– Нет, нет! Ты будешь жить, сокол мой ясный, — захлебываясь слезами, говорила верная подруга, мать его любимых детей, надежная помощница. — Ты встанешь, мы с тобой еще сплаваем…
– Помолчи, — остановил муж. — Времени моего мало осталось. Надо бы исповедаться да причаститься… Пошлите за отцом Иннокентием. Наиглавнейший грех камнем на груди лежит — может, Бог его снимет… — Григорий Иванович не стал уточнять свой грех при детях, а тот был, и верно, велик: отражая на Кадьяке нападение аборигенов, он со своими людьми безжалостно убил около тысячи человек и столько же взял в заложники. Это при указе-то государыни ласково обращаться с местными! Передохнул, подождал, скажут ли чего наперсники — те промолчали. После чего добавил: — А я пока с зятьями перетолкую.
– С зятьями? — встрепенулась непонимающе Наталья Алексеевна.
– Да, матушка, с зятьями. Ты давай не медли, Авдотьюшку за Михайлу выдавай — будет тебе надёжа и опора. Николай, Михайла, — позвал умирающий слабым голосом, но они услышали, подошли. — Полюбил я вас, полюбите и вы семью нашу. Поклянитесь, что ни в беде, ни в радости не оставите мою Наталью с детьми…
Григорий Иванович даже приподнялся на локте, всматриваясь в лица молодых людей.
Резанов и Булдаков переглянулись и, кивнув, твердо сказали:
– Клянусь!
Каждый вроде за себя, а вышло — вместе, складно и ладно.
Шелихов опустился на подушки, поманил пальцем поклявшихся — те склонились над ним и услышали горячий шепот:
– Управлять компанией будет Наталья. Ей, матушке, все до тонкостей ведомо. И вас благодарностью не обойдет.
Шелихов не случайно дважды назвал жену «матушкой». Так Наталью Алексеевну называли все служащие компании — твердой рукой она управляла делами в отсутствие мужа, но и, когда нужно, ласковой была, как родная матушка.
– Гильдия ее не признает, Григорий Иваныч, — мотнул головой Михайла Булдаков. — И Коммерц-коллегия не утвердит.
– Сам знаю. А вы поспособствуйте, чтоб признали и утвердили.
Время Шелихова заканчивалось, он начал задыхаться. Явившийся наконец отец Иннокентий едва успел его исповедовать, снял тяжкий грех, освободил душу перед уходом в мир иной, а вот обряд елеоосвящения проводил уже над телом бездыханным, что усопшему, в общем-то, было ни к чему.
Глава 4
Декабрь 1796 года
Внезапный насильственный уход Григория Шелихова не подорвал позиции компании, но сложности проявились довольно скоро.
Все приказчики признали «матушку» Наталью Алексеевну полноправной хозяйкой, к такому же решению пришел Иркутский городской магистрат, но купцы, как и предполагал Михайла Булдаков, заартачились. Кто-то не желал «видеть бабу» в своих рядах, кто-то недолюбливал семью Шелиховых, а кто-то рассчитывал и поживиться, участвуя в ожидаемом развале богатой компании. Однако тучи над Натальей Алексеевной сгустились не с этих сторон. К тому времени в городе сложилась партия сторонников слияния компаний в крупный союз во главе с миллионщиками Николаем и Петром Мыльниковыми. Голиков испугался, что Иркутская коммерческая компания, объединявшая промысловые предприятия Мыльниковых, Ларионовых, Мичуриных, Дудоровских, проглотит Северо-Восточную «с косточками», потому поспешил изъять из американской свою долю и метнуться под крыло более сильных. Попросту говоря, предал своих товарищей. И тогда Наталья Алексеевна собрала семейный совет, пригласив обоих зятьев, заметно укрепивших свое положение. Николай Петрович Резанов получил ключ камергера, пользовался при дворе нового императора заметным влиянием, а купец первой гильдии Михайла Матвеевич Булдаков приобрел в промышленной среде немалый вес и авторитет. Он-то и подсказал вдове Шелихова беспроигрышный ход: