Гэл кивнул, говорить о театре не мог, слишком еще болели воспоминания.
— Ну, может Дар и Дан смогут двигатель восстановить? — предположил Бэн.
— Сказали, что невозможно его восстановить. Но я сам хочу посмотреть. Я же помню времена первых кораблей, может, возникнет идея.
— Кандар тебя на базу не пустит. Разве что я посодействую, с купцами тебя отправлю, как-нибудь загримируем, чтобы не узнал.
— Я не просто политик, Бэн. Я хороший разведчик и не безнадежный диверсант. Я туда очень тихо проберусь, очень тихо.
— Даже так… Помню, слышал, что ты верховодишь калтокийцами, но не верил, думал — сплетня. А что если Кандара ликвидировать? Надоел он мне.
— Хорошая мысль, давно мечтаю, да не везет пока. Он меня уже два раза убил, а я его пока один, и то, как видишь, не до конца, неправильно. Тем более он мне уже две жизни задолжал, кто знает, что с остальными случилось.
— Я распоряжусь найти уцелевших, — пообещал император.
— Спасибо, — ответил Старейшина.
— Выпьем.
— Выпьем. А… зачем ему дети?
— Дети?… — переспросил Бэн, почесал за ухом, — Дети… Ну, так бойцы нужны и рабочие, вот и воспитывает из местных детей.
— Ублюдок.
— Согласен.
— Выпьем.
Вампир отказывался говорить, он даже не признавался, что причастен к делу о похищении Старейшины. Но Рэтолатос умел уговаривать. Когда ноги Ларсарда начали исчезать, и тот понял, что они не становятся невидимыми, это пропадает связь между атомами его тела — рассказал все, что знал, лишь бы его восстановили.
Не восстановили…
Ларсард проклял творцов, прежде чем исчез его рот.
Рол уничтожил атомы, из которых раньше состоял вампир. Долго еще едва заметные светлячки вспыхивали в воздухе.
— Я полечу с тобой, — сказал Рэтолатос жене.
— Хорошо, — ответила она и улыбнулась.
1997–2011