— Чем будем резать?
И халкеец послал его… А потом увидел собачьи упряжки, и отчаянно размахивая руками, закричал:
— А-а-а-а!!! Люди!!! Мы здесь!!! Спасите!!!
Собаки остановились рядом с путниками. Кэрфи, дрожа, как разбитий гравитационный двигатель, едва сдерживая клацающую челюсть, пытался вежливо поприветствовать местных жителей и как-то объяснить, что нужна помощь. Но как объяснить, почему они оказались в таком месте и в таком виде? Халкеец стоял и глупо улыбался отмороженными побелевшими губами, демонстрируя миролюбие и отсутствие агрессии. Только когда рот замерз очень трудно миролюбиво улыбаться.
— Вы кто? — подозрительно спросил мужчина в меховой одежде.
Айрэ проснулся и начал выворачиваться из отцовских рук и с теплого плаща. Высунулся над пушистым ворсом, с любопытством осматривая незнакомых людей:
— Папа, мы уже путешествуем? А где Джарэк?
— Улетел… Но это был не Джарэк… — ответил Гэл сначала сыну. Потом объяснил мужчине в мехах, — нас выбросили из корабля, улетели и не вернутся.
— А как этот Джарэк назывался? — спрашивал Айрэ.
— Не знаю, — ответил Гэл сыну.
— Помогите нам, — просил Кэрфи, — может, что-то из одежды, мы очень замерзли.
— Я вижу… — глубокомысленно ответил местный.
И тут Кэрфи понял:
— Вы говорите на межгалактическом?
Второй человек звонко рассмеялся, оказалось, это девушка. Она спросила:
— Да, а вы удивлены?
— Но мы думали, встретим здесь дикарей, — нерешительно и бестактно ответил цивилизованный Кэрфи.
— Говори за себя, — проворчал калтокиец и пустил Айрэ на снег. Ребенок сразу пошел знакомиться с собаками. А псы сидели и с обожанием смотрели на Гэла.
Девушка вскрикнула:
— Заберите ребенка, собаки могут напасть!
— Не нападут, — спокойно, и впрямь как сумасшедший, возразил Гэл.
Но девушка не успела соскочить с саней, когда Айрэ обнял вожака, а он, самый свирепый пес упряжки, скуля от восторга, ласково лизнул дитя в нос. Малыш смеялся.
Мужчина в меховой одежде заинтересовано наблюдал за поведением чужаков. Светловолосый парень просил о помощи, ему было плохо, он замерз, устал и проголодался. Черноволосый, босой, вел себя независимо, как безумец, с царским равнодушием. И еще эти криво обрезанные волосы… А ребенок игрался со свирепыми огромными собаками, как со щенками. И мужчина спросил у Гэла:
— А тебе, ненормальный, помощь не нужна?
— Нужна… — ответил Гэл.
— А почему ты не просишь?
— Потому что он глупый, — разозлился Кэрфи, — у него шок, его ранили в голову.
Гэл невозмутимо набросил себе на плечи теплый плащ, подошел к сыну, взял его на руки, собаки запрыгали, требуя внимания. Он тихо рыкнул им, успокаивая.
Девушке понравился светловолосый: широкоплечий, стройный красавец, простой нормальный, вел себя как любой другой попавший в беду. Черноволосый настораживал: он был не таким, необычным, странным, и собаки так странно следили за ним. Но она решила разрядить обстановку и предложила черноволосому:
— Давайте ребенка ко мне в сани, скоро вечер и нужно отправляться домой.
— Постой, Найя, — возразил мужчина, — разве мы им что-то обещали?
— Но папа! Не оставлять же их здесь? — возмутилась девушка.
— Я бы оставил этого — черного, пусть бы шел пешком, — сказал отец Найи.
— Возьмите ребенка в сани, — ответил Гэл, — я могу идти пешком.
— Ты совсем ненормальный?! — разозлился Кэрфи, подбежал к мужчине в меховой одежде, начал просить — вы простите его — ранен… дважды, едва не умер, и очень испугался, когда корабль захватили пираты.
Гэл отметил, что у Кэрфи хватило ума не рассказывать этим малознакомым людям о том, что они оба бессмертны. Но как халкеец объяснит им отсутствие ран у раненого?…
— Ладно, — отец Найи махнул рукой, — садитесь в сани, без толку стоять здесь, ночь скоро. В пещере будем разбираться с вами, кто испугался, кого ранили, и кто сошел с ума. Меня зовите Нат Ри, — Нат Ри увидел, как Гэл сажает ребенка в сани Найи, и прикрикнул на него, — отдай ребенка своему другу! Мои сани крепче! А сам садись в ее сани! Думаешь, я не вижу — уже челюсть от холода свело, и ноги посинели, уснешь, ребенка выронишь. Так что делай, как говорю, и без возражений! Найя, дай шкуру на ноги этому умалишенному упрямцу!
— Он мне не друг, — по-детски упрямо возразил Гэл.