— Вот пусть бы и сам стирал… — возмущалась новоявленная защитница женских прав, — руки есть, не отвалились бы…
Сын Пакни сидел на пороге. Гэл взял бадью, чтобы вынести воду на улицу. Девушка увидела, что гость вышел и, не смущаясь, продолжила:
— Носит по свету бродяг… — но присмотрелась к Гэлу при свете дня и замолчала.
— Вылей в кусты, — указала Пакни на край двора, — а это мои дети, Ирга и Расти.
Ирга, девушка в мужской одежде, с красивым лицом воительницы и задиристым подбородком упрямицы, посмотрела на Гэла и громко хмыкнула. Расти простодушно улыбнулся и поздоровался.
Айрэ хотел было выскочить на улицу, но Пакни взбежала на крыльцо, ухватила дитя за руку и вернула в дом:
— Куда же ты снова бежишь? Папа сейчас вернется…
Огонь в большом очаге пылал жарко и весело. Горцы пили пиво, ели мясо и хвалили доблесть друг друга.
Гэл сидел рядом с вождем, как положено дорогому гостю. Айрэ играл за его спиной на овечьих шкурах, с младшими детьми Тарлака. Девушки водили плавный хоровод вокруг очага, это здесь называется — развлечь богов. Вождь то и дело подбивал Гэла под локоть и рассказывал о том, что девушки его племени славятся красотой и домовитостью, они самые завидные невесты на весь мир. Гэл видел, как Тарлак гордится своим племенем и по-доброму завидовал ему. Мог ли он сам так гордиться теми, кого создал? Мог. Созданные им творцы так талантливо предали своего создателя.
Разнесли белый хмельной напиток, густой и пахнущий медом. Из чего его делали, Гэл старался не думать, но градус этого напитка был значительно выше, чем у пива, которое варили пещерные жители снежной Долины. Вождь встал и поднял чашу, его воины последовали его примеру. Тарлак выкрикнул:
— За доблесть и смелость!
Все громко повторили тост, выпили залпом. И Гэл тоже, в его голове приятно помутилось.
Два воина встали и потребовали у вождя право на поединок, собирались перед родом решить старые ссоры. Вождь разрешил. Воины разделись. Женщины начали смеяться, обсуждать достоинства мужчин, а также перспективы каждого из них победить в поединке. Мужчины отшучивались. Два юноши вынесли глиняную чашу с белым вязким веществом, оказалось — смалец, им воины начали обмазывать себя. Шутки и смех сотрясали стены общего дома. Бойкая молодая женщина вскочила и предложила себя в качестве эксперта по засаливанию бойцов. Все смеялись. Юноши унесли емкость со смальцем, и бойцы стали один против другого. Вот здесь действительно началось веселье, оба прыгнули одновременно и попытались ухватить друг друга да бросить на пол, но скользкие руки и тела выскальзывали из скользких пальцев.
Гэл с удивлением осознал, что здесь, в этом племени горцев, ему гораздо проще, чем среди полуцивилизованных пещерных жителей холодной Долины. Айрэ взобрался на руки отца и с удивлением следил за борьбой голых горцев. Ребенку, который привык к поединкам оборотней и спаррингам наемников, невдомек было, что делают эти блестящие дяди, почему они хватают друг друга, толкаются, падают, вскакивают и вновь продолжают столь бессмысленное занятие. А главное, непонятно, почему все вокруг смеются…
Дверь резко отворилась, на порог кого-то толкнули, вошли два воина, подняли упавшего и подтащили его к столу вождя. Взлохмаченного и избитого незнакомца с закрученными за спину руками поставили на колени, один из воинов ухватил его за серые от пыли волосы и запрокинул голову. Гэл запустил пятерню в свои волосы и тихо ругнулся. Айрэ соскочил с отцовских ног с веселым возгласом:
— Дядя Кэрфи!
Тарлак указал на Кэрфи пальцем:
— Кто это?
— Вор! — ответил молодой воин, стоявший на страже в эту ночь.
— Вор?.. — удивленно переспросил вождь горцев, — и что он украл?
— Коня хотел свести с конюшни! — крикнул бородатый воин, встряхивая халкейца.
— И что ты скажешь, вор, прежде чем тебе отрежут руки? — спросил вождь у Кэрфи.
— Он не говорит — только лает, — засмеялся бородатый воин.
— Тогда отруби ему руку и пускай идет, — махнул рукой Тарлак.
Гэл вздохнул, рука, конечно, у Кэрфи бы выросла… но…:
— Позволь сказать, Тарлак.
Взгляды горцев обратились в сторону гостя. Полупьяный Тарлак кивнул головой:
— Говори…
— Ты, вождь, обещал мне в подарок то, что я попрошу. — напомнил калтокиец.
— Обещал, и от обещания не откажусь, я дал слово вождя! — Тарлак с пафосом протянул руку к своему внимающему племени.
— Я прошу, отдай мне этого пленника с его руками…
— Конокрада?! — удивился вождь, — я думал, ты попросишь коня, ты же меняешь жеребца на фригга…