Шилла услышав крик ребенка, вышла во двор, держась за спину, но когда увидела своего сына, посеменила к нему, причитая:
— Сыночек… сыночек мой, что же они с тобой сделали?!
Литто тоже выскочил из дверей конюшни и сразу же попятился назад.
— А ты, ублюдок, иди сюда, — с ехидным злорадством проговорил Фэррас и выехал немного вперед.
Литто за спиной Гэла застонал от страха. Шилла перевернула своего сына, обняла его голову и сидела прямо на земле, укачивала свое чадо как младенца. Айрэ тоже сел на коленки и закрыл глаза маленькими ручками. Котенок убежал в дом подскоками, задрав пушистый хвост.
А за Фэррасом показался второй всадник. Черты его лица были неуловимы. Да, он теперь был не в лохмотьях, а в хорошей одежде богатого горожанина, да, он вымылся и причесал странные желтоватые волосы, но это был он, тот самый маг-перевертыш с посохом — звериной головой. Тот самый ворлок, с которым Гэл так хотел поговорить. Вот и возможность. Но ворлок в окружении воинов-лучников. А в руках у него — что-то огнестрельное, видимо, подготовился к встрече. Гэл понял, почему ничего не почувствовал — Ворлок блокировал мысли Фэрраса и его воинов. Хорошая ловушка… И что теперь делать?.. А за спиной ворлока ухмылялся Нарко — сын вождя Тарлака. И этот выжил.
— Вот ты какой… — сказал Фэррас, — днем совсем уже не страшный.
— Опустите луки… — сказал Гэл.
— Ну ты нахал… кузнец, — наигранно удивился тоун.
Ворлок ухмыльнулся. Нарко откровенно скалился.
— Он меня убьет… — прошептал за спиной Гэла Литто.
— Опустите наконечники в землю, — приказал Гэл.
Ворлок за спиной Фэрраса что-то прошептал.
— Опустите луки! — махнул рукой своим наемникам Фэррас, — видите, кузнец нервничает, — и снова обратился к Гэлу, — разговор есть… нанять тебя хочу. Будешь на меня работать — все здесь живыми останутся, и мой воспитанник, предатель и изменник, и этот бабкин сын, и твой щенок тоже, да и ты сам, может быть. Решай.
Наемники немного опустили наконечники вниз. Гэл прошел через двор к сыну, поднял малыша на руки, прижал к себе, как будто хотел закрыть ребенка своими руками. Фэррас ждал. Маг-перевертыш и Нарко внимательно следили за оборотнем. Когда Гэл повернулся к всадникам спиной, по-прежнему не проронив ни слова, тоун-разбойник не сдержался, спросил:
— Я разве сказал, что дал тебе время думать?
Гэл обернулся вполоборота, посмотрел на Фэрраса, потом на ворлока — ухмыльнулся. Взял ребенка одной рукой, второй протянул Шилле нож. Старушка вцепилась в клинок, как в нить спасения, тут же начала резать веревки, связывающие ее сына.
Фэррас, судя по всему, терял терпение. Ворлок упивался местью, ведь очень уж нагло повел себя этот жалкий аджар, и очень хотелось поставить теперь его на место. Нарко хотел выкрикнуть что-то в стиле: «Твой час пришел, зверолюдь», — но не смел, ему приказано молчать.
Гэл сказал оцепеневшему Литто:
— Помоги Шилле — отведите ее сына в дом. — Литто боялся пошевелиться, боялся оторваться от дверного косяка конюшни. Калтокиец крикнул на испуганного юношу: — Бегом, Литто, бегом, если жить хочешь! И вернешься за моим сыном.
Фэррас, видя испуг своего воспитанника, засмеялся, а потом гаркнул:
— Мне надоел этот балаган — Зверь! Неужели ты думаешь спасти этих людей! Неужели ты осмелился мне отказать!? Мое терпение не бесконечно…
Айрэ обнял отца за шею, прижимаясь к нему, как птенец к скале. Фэррас хотел было подскочить к Гэлу, подстегнуть его нагайкой, хотел приказать своим лучникам стрелять в оборотня и его щенка. Но посох со страшной волчьей головой возник перед его глазами, страшный маг изрек:
— Не сейчас! — И к Нарко, у которого чесались руки убить оборотня, — Нарко, сидеть!
Сын Шилы пришел в себя, но не соображал, где он, и почему женщина, плачущая над ним, так немыслимо ему знакома, через миг он узнал ее и прошептал:
— Мама…
Литто как во время бомбежки (о сути которой ему в его мире никогда не узнать) перебежал от конюшни к Шилле. Вдвоем они подняли ее сына и потащили в дом, избитый наемник едва ногами переставлял, но старался идти.
Второй раз выйти из дома для Литто было подобно пытке, его сердце билось так громко, что казалось, даже за холмами слышно, как ему страшно, но он должен был. Выбежал, упал рядом с Гэлом и протянул руки к Айрэ, глаза юноши были полны слез и страха. Гэл из последних сил оторвал сына от себя, Айрэ заорал, забился в истерике, но Гэл прошептал сыну: