Выглянул за дверь, а это напротив, у Натальи, каюта открыта. На диване сидит её гостья — в пёстром платье, вся накрашенная, и от неё по всему пароходу духами, как из вентилятора, тянет. Держит в руках кусок Натальиного пирога и на ломаном русском языке говорит:
— Как же можно без «кары»?
А Наталья рядом что-то вяжет на спицах и усмехается:
— На автобусе, на троллейбусе. Далась вам эта «кара»! Потом встала, прошлась в своей тельняшечке и засмеялась:
— Вот люди! Есть «кара» — так человек! Нет «кары» — не человек! И без этой «кары» чего-нибудь стою. Не на таких «карах» ездила! На кране работала, на автокаре работала, всю Камчатку объездила. А сейчас весь мир посмотреть хочу. Вот, — говорит, — моя «кара»! — и по переборке похлопала.
Дама с куском пирога притихла. А я остановился на пороге и улыбаюсь:
— Ну молодец, Наталья!
ДЖОН И ВИТЯ
В коридоре то и дело возникал весёлый шум, команда толпилась вокруг бильярдного стола, возле которого деловито двигался высокий мальчишка в джинсах и кедах. Перебросив через плечо тельняшку, он жевал резинку, азартно щёлкал киём по шашкам и выкрикивал:
— Лево борт! Право борт!
Напротив него с киём в руке стоял Яша, а Витя наблюдал за игрой и приговаривал:
— Ты смотри, Питер-то морским словечкам выучился!
За открытой дверью скрипел трап: на судно всё поднимались американцы. Целые семьи. Были и русские — из тех, что жили здесь с давних времён. Они шли послушать про нашу страну, посмотреть на советский пароход, а кое-кто, между прочим, похвалиться своей «карой». Будто и впрямь, какая «кара» такое счастье, такой человек!
С причала доносились удары мяча. Там две девчонки в брючках играли с нашими механиками в футбол.
— Вот разбойницы, третий час гоняют! — сказал Яша. Но тут Витя подтолкнул его плечом:
— Смотри, борода!
С порога всем сразу улыбался ещё один гость. Маленький, курчавый, он держал за руку такого же курчавого глазастого мальчика в матроске и в фуражке с морским «крабом».
— Здорово, Серж! — протянул руку Яша. — А мы тут с твоим Питером уже час в бильярд гоняем! — И он показал глазами на мальчишку у бильярда, но тот даже не оглянулся.
Витя приподнял вошедшего мальчугана за локти и подкинул:
— Как дела, Джон-моряк?
А Яша передал мне кий и подхватил гостя под руку:
— Ну-ка, пошли ко мне!
Теперь я догадался. Это же пришёл тот самый Серж, который прячет автомат под подушку. Это ему Яша припас какой-то подарок…
Серж появился из каюты с ярким альбомом в руках. Он быстро листал страницы и кричал:
— Питер! Питер! Смотри! Ереван, Арарат!…
Там на глянцевитых листах вспыхивали снегами горы, желтели скалы и под голубым небом розовели сады.
Но Питер отгородился ладонью: ему было некогда. Он обдумывал, откуда лучше нанести удар противнику. И каждая секунда у него была рассчитана.
— Питер, Арарат! — повторил Серж и позвал: — Джон, Джо-он!
— Ну разволновался Серёга! — сам волнуясь, сказал Яша и взял у меня кий. — А Джон-то, наверное, опять в рулевой.
Я поднялся в рубку. Дверь была открыта. За штурвалом стоял Джон в фуражке с «крабом», а сзади, положив на его маленькие руки свои большие, матросские, командовал Витя:
— Право руля, Джон.
— Есть право руля! — ответил я за Джона. Витя оглянулся и сказал:
— Вот учу!
— А его отец ищет.
— А! — рассмеялся Витя. — Это старая история. Серж ему говорит: «Торговать будешь», а он кричит: «Моряком буду!» Чуть на судно — сразу к штурвалу.
— Молодец парень! — сказал я.
— Молодец, — согласился Витя. — Питер — тот деловой человек, тот будет торговать. А этому Серёга говорит: «Дом есть. „Кара“ есть». А он кричит: «Не надо дом, пароход надо!» Так, Джон?
— Так, — сказал мальчик.
— Только вот, пока вырастет, всё забудет, — вздохнул Витя.
— Нет, не забудет! — сердито сказал по-русски Джон и, взмахнув большими чёрными ресницами, посмотрел из-за штурвала на море.
В это время за дверью раздалось:
— Джон! Джо-он! — и на пороге появился Серж. — Джон, смотри, Арарат! Яша привёз!
Он протянул сыну свои горы, свои сады, по которым когда-то бегал мальчишкой. Но Джон мельком взглянул на альбом и снова повернулся к окну: в заливе возле пальмового острова делала разворот удивительная яхта.
Серж горько вздохнул и опустил альбом.
А Витя, утешая его, сказал:
— Ничего, вырастет, увидит и сады, и Арарат. Вот только станет моряком. Так, Джон?
— Так! — сказал мальчик.
— Ну и хорошо, — сказал Витя. — Ещё настоишься! А по-ка хватит, пошли — покажем отцу кино. И ведь ему тоже кое-что привёз!