— Да, Новая Зеландия — это здорово. — Капитан прошёлся из угла в угол. — В Новую Зеландию я бы тоже хотел попасть. Да вот не получается. Но всё-таки надеюсь! — азартно сказал он. — У каждого впереди должна быть своя Новая Зеландия. Должна, Атлас Вогизыч?
Третий штурман, наклонясь над картой, сверял курс. Он приподнял циркуль и кивнул: «А как же иначе».
ПРИВЕТ КАПИТАНУ!
Федотыч как угадал. До Японии мы шли ровно десять суток.
Ночами от горизонта до горизонта то тут, то там грохотали ливни, судно пробиралось среди молний и настоящих водяных столбов.
К утру тучи разбегались, выглядывало солнце, и мы раскатывали палубу коричневой краской. Торопились.
А на одиннадцатый день задымила впереди Иокогама. Собрал я вещи, попрощался со всеми и сел на японский катер.
Никоныч выглянул из-за борта, закричал:
— Привет передавай капитану, Ивану Савельичу! Там мой дружок капитанит!
— Ладно, — пообещал я, — передам! — Прижал ногой к борту чемодан, чтоб не вывалился, и махал, пока «Новиков» не остался за горизонтом.
Мы подкатили к трапу нового теплохода. Нашего, с красной трубой, с серпом и молотом. У трапа стояли наши ребята, встречали — тоже свои! Один, вихрастый, сбежал по трапу, протянул мне руку: «Привет», подхватил чемодан и повёл за собой.
Поднялись мы к капитанской каюте, постучали. Из-за двери быстро выглянул седой мужичок в трусах, замигал:
— Добрый день!
Я поздоровался, говорю:
— Капитана можно?
— Ну, я капитан!
— Иван Савельич?
— Иван Савельич. А что?
Я отдал свои документы и говорю:
— Привет вам от боцмана. Капитан открыл дверь пошире:
— От какого?
— От Никоныча!
— От Володи?! — улыбнулся капитан. — Так где он?
— Здесь, — говорю. — На «Новикове».
— Ну ладно, спасибо… Устраивайся, — сказал капитан и зевнул. — Потом поговорим. Двое суток с этой погрузкой не спал. — Он улыбнулся и прикрыл дверь.
А я пошёл устраиваться в маленькой лоцманской каюте возле радиорубки.
У КАЖДОГО СВОЁ ДЕЛО
Несколько дней мы ещё стояли в Японии, в Иокогаме и Кобе. В трюмы теплохода грузили рыбные консервы «Макрель», картонные ящики с сушёными рачками-креветками. И от судна шёл запах, как из огромной банки с крабами.
Потом трюмы закрыли, сверху поставили тридцать чёрных автомобилей «тоёт» — на Бангкок. С мостика раздалось: «Палубной команде занять места по швартовому расписанию!»
Сбоку поплыли зелёные острова. Замахали нам вслед ветками кривые японские сосенки.
Мы взяли курс на юг.
Я подобрал себе скребок и вышел на корму сбивать с палубы ржавчину. Судно другое, а работа матросская та же: драй палубу, крась, мой. Да на горизонт посматривай!
Вдруг слышу, кто-то бежит, напевает: «Мы с тобой старики, мы с тобой старики…»
Капитан. Тоже выбрал себе скребок, попробовал лезвие большим пальцем, пристроился рядом и спрашивает:
— Ну как там Никоныч?
Я стал рассказывать про Америку, про то, как ходили на мост. А капитан чиркает скребком, подставляет солнцу спину и покряхтывает:
— Вот так мы когда-то матросами с Никонычем драили! Наперегонки! Молодыми были…
Поработал час-другой, говорит:
— Ну ладно, отдохнул, пойду за арифмометр садиться. Тонны, мили, тонно-мили. Подсчитывать надо. Бухгалтерия!
И снова запел про комсомольцев двадцатого года.
Только он закрыл дверь, появился его помощник Фёдор Михайлович. Грузный, похожий на большую букву «Ф», он нёс под мышкой бамбуковые палки.
Помощник подошёл к борту, обрадовался.
— Ну наконец топаем. Удочки, — говорит, — готовить нужно. Где-нибудь около Гонконга или Бангкока рыбку ловить будем.
— Что рыбку! — Из камбузного окошка выглянул раскрасневшийся повар Ваня с камбалой в толстой руке. — Скоро попугаев и мартышек покупать будем!
— Ну уж сразу попугаев и мартышек… — сказал Фёдор Михайлович.
— А что! — сказал Ваня. — Я как-то купил в Индии обезьяну. Выговор чуть из-за неё не схлопотал.
— Как это? — спросил Фёдор Михайлович.
— А так, — рассмеялся Ваня. — Наш старпом любил абрикосы в компоте. И Чика любила. Старпом возьмёт в обед кружку с компотом, возмущается: «Где абрикосы?» А их, что ни день, меньше и меньше. Старпом распалился, решил устроить инспекцию. Как-то забежал на камбуз, а Чика из мешка абрикосы вытаскивает. Он на неё с кулаками, а она в него — абрикосами! Вот так! Ей абрикосы, а мне — чоп, — сказал Ваня.
— Будешь знать, кого покупать! — засмеялся Фёдор Михайлович и пошёл в плотницкую делать бамбуковые удочки.