Одновременно эти слова оказались как бы как сигналом к началу небольшой, да еще и по сути, самой последней дискуссии.
— Только попробую сегодня обойтись без плазмы и жареной на ней человеческой и прочей плоти! — теперь уже с видом триумфатора провозгласил доктор Лерих. — Время идет, и у меня в отношении вас радикально изменились планы.
Но его слова, как оказалось, не всеми соратниками были восприняты в том же самом ключе.
— Вы забываетесь, доктор! — вдруг донеслось из кресла, где до того, в мягкой обивке утопал, теперь крайне насупившийся дон Луис.
Доктор Лерих обернулся к своему хозяину.
— Что за перемены? — задал тот властным тоном новый, не менее грубый свой вопрос подчиненному.
Только доктора не смутил самый натуральный окрик шефа.
— Это и будет моим сюрпризом, — заявил он.
После чего перевел все внимание исключительно на дона Луиса, которому и адресовал важные слова.
— Тем самым, ради которого я и устроил всем нам эту памятную встречу, — обернулся к шефу доктор Лерих.
И только после этого он вновь перевел взор на пленников:
— Надеюсь, еще не пробовали браться за ужин?
Не чувствуя подвоха, Бьенол ответил за двоих:
— Не до того!
— Отныне вовсе не станем мы есть ваши подачки! — не менее решительно буркнул и Алик, опережая очередную гневную тираду друга.
— Вот и хорошо! — порадовался за них ученый.
И уже для всех остальных, в том числе и сидевших с ним за одним столом, добавил проясняющую все фразу:
— Настала пора подводить итоги, нашего общения с мутантами.
Голос Лериха обрел металлический оттенок:
— Ужин вам отныне вообще не пологается!
Пришелец Бьенол, понял из его фразы все, что следовало, потому прижал к себе, оробевшего собрата по несчастью, продолжая внимать тому, что еще приготовили им убийцы.
— Действительно, там — в контейнере, и нет ничего, кроме замечательного по своим свойствам напитка! — снова взял на себя напускную веселость доктор. — Кстати, хотите вы того или нет, а до вас содержимое пластикового баллона все одно доберется.
Он довольно потер свои сухие, как клешни краба, бледные ладони:
— У него особая едкая основа, и тонкие стенки контейнера, специально подобранная для этого, кислота прожжет через несколько минут.
Как такое произойдет, ученый попробовал изобразить жестом обоих рук, как это делают маститые, уверенные в себе дирижеры перед хорошо сыгранным симфоническим оркестром:
— Так что ждите гостинца.
— Какого гостинца? — возмущенно донеслось из-за спины доктора, где находился кабальеро Мануэль Грилан, верно понявший выражение недовольства, появившееся сейчас на лице босса.
Да и тот не стал терпеть дальнейшее своеволие ученого.
— Что это Вы все загадки нам строите? — опять активно вмешался в разговор дон Луис, которому все меньше нравилась напускная самостоятельность ученого.
Но доктор Лерих нисколько не обиделся на вспышку его гнева, а, наоборот, пустился на дополнительные подробности, адресованные всем без исключения, участникам общения:
— Вещество, направленное в клетку, во всём подобно этому, только у нас препарат разведён не на едкой кислоте, на более безопасном, для окружающих, фрионе.
Доктор Лерих вынул из кармана миниатюрный аэрозольный баллончик. И, нажав на кнопку, направил тонкую струю его содержимого прямо в глаза пирующей на столе обезьяны.
Недоумённо пискнув, мартышка неловко привстала на ноги, зашаталась и рухнула как подкошенная.
Всё это настолько удовлетворило доктора Лериха, что он констатировал своим зрителям с видом фокусника, которому удался эффектный, хотя и не очень сложный трюк:
— И весь сюрприз!
Баллончик вновь перекочевал в карман костюма доктора. И он подвел итого тому, что с недоумением и страхом наблюдали все участники их встречи:
— Нам, дон Луис, это средство ничем не угрожает!
Понимая, что этой констатации недостаточно, доктор пустился на полное откровение, словно не замечая того, что каждое, в тот момент сказанное им, слово, внимательно ловят на телеэкране, узники его электромагнитной клетки: