Катерина взглянула на Софью, пожала плечами и более ник ких вопросов не задавала. Принесли третью перемену блюд, но Катерина встала из-за стола, поблагодарив хозяйку. Княжйч остался допивать корчажное пиво.
Перед отдыхом после, обеда Катерину предупредили, что вечером придет великий князь. Княжна прилегла на подушки, но заснуть не могла. Она обдумывала предстоящий разговор. Еще в пути она решила, что откажется от замужества и заявит, что жених ей не по нраву. Но сейчас поняла, что этим обидит великого князя тем более, что появились другие гораздо веские причины.
Под вечер, когда начали одевать княжну в лучшие наряд около светлицы появился молодой толмач, которого она не раз в дела в пути. Няньки и мамки на паренька зашикали и начали выталкивать из сеней:
— Ты куда лезешь, в девичью-то светлицу, охальник! — закричала одна из служанок.
— Дело важное есть.
— Какое еще дело? Некогда ей, она на беседу с государем торопится. Ей еще одеться надо.
— Я как раз поэтому и пришел,— настаивал толмач,— княжич в возке ожерелье оставила, отдать хочу.
— Давай сюда, мы отдадим.
— Ожерелье дорогое, пропадет если — боярин Беклемишев меня спросит.
Услышав про боярина, Катерина сама вышла из светлицы и велела толмача пустить. Он действительно подал ей ожерелье, но не князя, а совсем чужое. Толмач, передавая украшение, тихо по-тарски проговорил:
- Боярин велел передать, что великий князь с сыном бранил- но Пиан Молодой на тебе жениться не хочет, ты так и знай.
- Спасибо. Передай боярину, что все будет ладно. Я слово К типи сдержу.
Вечером на княжнину половину пришел Иван Васильевич. Катерина сразу поняла, что у отца с сыном была ссора — князь вони ч рассерженный, хотя и старался не подавать вида. Он вежливо
поздоровался с княжной, справился о здоровье, о том, как прошла
Я« н.пяи дорога, потом долго расспрашивал о Мангупском княжне и о том, как там живется среди татар.
Наконец сказал:
Ты, княжна, я чаю, знаешь, что пригласили мы тебя не просто погостить?
Знаю, государь. Ваш посол с отцом моим договаривался.
Ну и как ты мыслишь?
— Государство ваше огромное, сильное и знатное, сын твой, ІИ4Смі)гря на младость, уж великий князь, и породниться с Москвой
|Ю1< іній за честь сочтет. Сын твой высок, стаДен, степенен — любая |.*си\'1мка, как и я, с радостью его мужем может назвать. Однако Мм ni мне ведомо, что великий князь Иоанн взять в жены меня не ! •нчгг.
Кто тебе это сказал? Сие не так.
- Так. Только что у вас с ним ссора была. И со мною он гоорить не захотел. Может, я неправду говорю?
Он молод, тебя почти совсем не знает и помышлять о такой мудрой невесте не смеет. Узнает — осмелеет, полюбит.
А если не полюбит?
- У нас говорят: стерпится — слюбится.
- А у нас так не говорят. У нас говорят: силой милому не
Дети людей властительных,— заметила княгиня Софья,— Ц»""' женятся по любви. У тронов на первом месте полезность го- ■»М|н і ну чтется. Я, так само, как и ты, приехала в Москву, же- Hllii 1 моего не зная, а теперь полюбила его всею душою и судьбой мнеП мопольна.
- Прости, великая княгиня, а тобою довольны ли? Когда мы Н|м III м Москву, меня никто не встретил, меня мой жених не ИНр' 111 г и гы, государь, не встретил тоже.
Я занят был.
* II » го неправда. Твои попы о нашем приезде уведомить тебя
Н| О'МИ'ЛН,
— Откуда у тебя такие вести?
— Я, государь, не слепая. Все вижу, все слышу. И еще одна причина есть. Может быть, самая важная. Я верую по греческому закону и порядки вашей церкви не приму.
— Это не суть важно,— сказала Софья.— И греческая церковь, і и русская—одной христианской веры. Из веры мухаммедовой и то в православные переходят.
— Однако ты, княгиня, не перешла. Говорят, кардинала с со-1 бой привезла, а в молельне твоей я видела крест латинский.
— А тебе кто помешает? Ты, так само, великой княгиней будешь.
— Мне нет нужды жить среди людей, которые с ненавистью будут смотреть на меня.
— Стало быть, согласия твоего на брак с моим сыном нет? —спросил великий князь.
— Нет.
— Подожди так резко ответствовать. Поживи у нас до весны погости. В такую даль на одну недельку не ездят.
— Хорошо, погощу.
* * *
Не любил Иван Васильевич, чтобы его делам мешали, чтобы его замыслы не исполнялись. Сразу же созвал всех нянек и служанок, которые около княжны были, и стал выпытывать, кто к ней приходил, что говорил. Служанки сказали — был у гостьи толмач Тугейка, говорил с ней по-татарски, упоминал имя боярина Беклемишева. А кучер колымаги, в которой Катерина по Москве ездила, сказал, что сопровождавший их воевода Иван Рун княжне передавал поклон от того же Беклемишева и рассказывал той о чем ей знать бы не следовало. I
Разузнав все это, стал великий князь размышлять: из писем Шомельки Токатлы дьяку Курицыну он знал, что князь Исайя и дочь его согласны породниться. Иначе зачем бы посылать девущку в такую даль. Но теперь вдруг все переменилось. Почему? Видимо, в пути что-то произошло? И догадка осенила князя! Бояри! Беклемишев! И воевода Рун, толмач Тугейка — все в сговоре! В дороге снюхались, его, великого князя, замыслам помешать вздумали. Не быть по-ихнему, не быть!
Позвал Иван Васильевич жену свою и повелел на завтра с ум ра увезти княжну в Красное сельцо, где у князя был летний дворец. Клюкву собирать, грибы искать, лесным осенним духом дь1 шать. И не велел возвращаться обеим, жене и княжне, до покрова. Через недельку туда же обещал послать сына — пусть попривыкнут вместе.
36
РИД——^ДШИм|
А воевода в последние дни пребывал в радостях. Попы и мо- п і х м разнесли по всей Москве слухи, что Иоанн Молодой от жени и,бы на иноземке отказался и будто бы сказал отцу, что если и "и возьмет в жены иноверку, то две эти бабы православную веру ин 1’уси сведут на нет. Потом стало известно — греческая княжна 1"же заартачилась и увезли ее куда-то из кремля с глаз долой. I *11'не слухи для Беклемишева слаще меда. Боярин вроде по хари к юру не наивен, а тут сплошал. Ему бы надо помолчать, поза- 1 ніться, а он не утерпел — решил у великого князя просить КНЯЖ- 'і. Катерину для себя. «Посольство я провел удачно,— рассуждал "и про себя,— заслуги у князя имею, Иоанн Молодой от княжны
• оказался, теперь великому князю один выход — отдать Катерину мів Возвращать ее отцу совсем неприлично».
Великий князь принял воеводу ласково, чем еще более его обив п-жил. Спросил умильно:
Пора, боярин, за выслуги твои расчет творить. Говори: чем цч"| пожаловать? Казной, соболями ли, купцами или уделом мним?
Ничего мне, государь, не надо,— воевода упал на колени,— ні і л її мне в жены княжну Мангупскую!
Ты в своем уме, Никита?! Она сыну моему предназначена!
Говорят, согласия на брак с обеих сторон нет.
Может, и нет, но будет,— сурово ответил князь.
Силой не заставишь, Иван Васильевич. Она не сенная дев- м і боярского двора.
Но и не вещь! Если сыну моему она не годна, то я не могу М подарить первому встречному.
Я для тебя, государь, не первый встречный. Я отцу твоему
ц ін- сызмальства служу. Я для тебя ничего не жалел. Помнишь, к мін Лхмат пришел под городок Алексин, а там никакого го- I- кііґо пристрою не было, ратных людей не было, пушек, пища- П и самострелов не было, а ты послал меня туда тот городок принять. И мы храбро оборонялись, и я жену свою в то время и і' і і и сам еле ноги унес. Я живота своего не щадил...
Брешь, боярин! Как только я узнал о численности ханской я сразу велел тебе город покинуть, а ты волю мою выпол
ни і - I ы торговался с алексинцами из-за посулов. Они тебе давали н" пяти рублей с головы, а ты требовал шестого рубля для жены, Нм г ради этого шестого ты жену свою проторговал и меня тут |1 ними.
Ноты, князь, врешь! — Беклемишев поднялся с колен и