Но Тиффани ощущала, что сотни взволнованных лиц повернуты к ней в тенях кургана. То, как ты разберешься с этим делом, будет иметь большое значение, сказал ее Второй Помысел. Сейчас они все наблюдают за тобой. И Фион хочет посмотреть, как ты теперь поступишь. Тебе совсем не следовало бы такую неприязнь испытывать к особе, которая меньше тебя на четыре фута. Но ты испытываешь.
— Это так неожиданно, — сказала Тиффани, заставив себя улыбнуться. — И для меня такая честь, конечно.
— Айе, айе, — сказал Роб, глядя в землю.
— И вас так много, что сделать выбор будет очень трудно, — продолжала Тиффани, улыбаясь. А ее Второй Помысел сказал: Робу от всего этого тоже несладко!
— Айе, будет очень, — отозвался Роб.
— Я хотела бы немножко подышать свежим воздухом, пока буду обдумывать ваши слова, — сказала она и не позволила улыбке сползти со своего лица до тех пор, пока не выбралась из кургана.
Там она присела на корточки, заглядывая под листья примул, и завопила:
— Жаба!
Жаба выполз, пережевывая что-то, и ответил:
— Хм?
— Они хотят на мне жениться!
— Мм пфмм ффм мм?
— Что ты ешь?
Жаба глотнул.
— Очень плохо питавшегося слизняка, — ответил он.
— Я сказала, они хотят жениться на мне!
— Так что же?
— Что же? Да только… только подумать!..
— Ах да, проблема роста, — сказал жаба. — Сейчас она может казаться не столь уж заметной, но когда ты достигнешь пяти футов семи дюймов, то в нем будет по-прежнему дюймов шесть…
— Не смей надо мной смеяться! Я келда!
— Собственно, в этом все дело, не так ли, — проговорил жаба. — Для них важно, что таков закон и обычай. Келда выходит за воина, которого выберет, начинает свою семейную жизнь и производит на свет множество новых и новых Фигглов. Было бы страшным оскорблением отвергнуть…
— Я не собираюсь выходить замуж за Фиггла! Я не могу производить сотни детей! Скажи, что мне делать!
— Я? Указывать келде, что ей делать? Я не смею, — ответил жаба. — И я не люблю, когда на меня орут. Даже у жаб имеется гордость, видишь ли. — С этими словами он уполз в примулы.
Тиффани набрала воздуха, чтобы крикнуть. И молча закрыла рот.
Старая келда знала обо всем этом, подумала Тиффани. Значит… она считала, что я сумею найти решение. Таков закон и обычай, но Фигглы сами не ведают сейчас, как его соблюсти. Никто из них не хочет в жены великучую девицу, только не станет в том признаваться. Всего лишь закон и обычай.
Должен быть обходной путь. Наверняка должен. Однако я обязана выбрать мужа и день свадьбы: они сказали мне об этом прямо.
Несколько секунд она смотрела недвижным взглядом в заросли терновника. Потом подумала: «Хмм…»
И скользнула обратно в нору.
Пиктси напряженно ждали, все бороды и сломанные носы были повернуты к Тиффани.
— Я принимаю твое предложение, Роб Всякограб, — сказала она.
Лицо роба застыло в маске ужаса. Тиффани услыхала, как он пробормотал тоненьким голосом: «Ой кривенс…»
— Но день свадьбы, разумеется, всегда назначает невеста. Верно? — весело спросила она. — Это любому известно.
— Айе, — дрожащим голосом ответил Роб. — Обычай таковой.
— Значит, я так и сделаю. — Тиффани глубоко вдохнула. — На краю мира стоит скала гранитная, в милю высотою, — произнесла она. — И каждый год прилетает издалече маленькая птичка. Прилетает она для того, чтобы вытереть свой клювик о ту скалу гранитную. В тот самый день, когда маленькая птичка сотрет эту гранитную скалу до песчинки, я выйду замуж за тебя, Роб Всякограб Фиггл!
Ужас Роба начал перерастать в явную панику, но тут Роб заколебался, и на его лице потихоньку-полегоньку стала проступать ухмылка.
— Айе, ладная мысль, — медленно проговорил он. — Куды спешить?
— Именно, — сказала Тиффани.
— И хватит нам тогда времени поразмыслить, кого в гости мы позовем.
— Правильно.
— Да еще энто дело — платье бело, корзины цветочные, всякое прочее, — продолжал Роб, веселея с каждым словом. — На такие штуки целая вечность надобна, ты ведаешь.
— О да, — ответила Тиффани.
— «Нет» она сказала! — взорвалась Фион. — Миллионы лет пройдут, пока малая птаха …
— «Айе» она сказала! — закричал Роб. — Парни, все вы слыхали ея! И назначила она день! По закону и обычаю!
— А скала гранитная, то нае проблем, — проговорил Вулли Валенок, по-прежнему с букетом в руке. — Ты нам толечко скажи, где она, мы ту скалу так разделаем — никакая мальца птаха не угонится…