Барон был не великий мыслитель. Его род правил Мелом, применяя способ: не менять образ мыслей ни по какому поводу, в течение сотен лет. Барон слушал, барабанил пальцами по столу, смотрел на лица людей и выглядел так, словно сиденье кресла у него жутко горячее.
У Тиффани было место в первом ряду. Она сидела там, когда Барон начал оглашать свой вердикт, эм-м-мкая и н-н-нукая, пытаясь не произнести те слова, которые он вынужден был сказать, и тут отворилась дверь зала, и трусцой вбежали Гром с Молнией.
Они уселись между скамьями переднего ряда и столом судьи, повернувшись к Барону и глядя на него яркими, внимательными глазами.
Тиффани была единственной, кто вытянул шею — посмотреть на входную дверь. Створки были слишком тяжелые для того, чтобы даже сильная собака сумела их открыть. В тот момент они были приоткрыты на щелочку, и можно было заметить, что снаружи кто-то стоит и через эту щелочку заглядывает внутрь.
Барон прервал свою речь, уставился на собак, тоже посмотрел на дверь.
А потом, через несколько секунд, отложил в сторону книгу законов и сказал: «Возможно, нам следует в этом деле пойти другим путем».
И другой путь был найден, отчасти он заключался в том, чтобы люди уделяли Мисс Робинсон больше внимания. Это было не идеальное решение, и не все остались довольны, но оно сработало.
Тиффани учуяла запах «Бравого Морехода», когда вышла из зала на улицу, и ей вспомнилась собака Барона. Будешь помнить нынешний день? — говорила ему Бабушка когда-то. — У тебя на то еще найдется повод.
Бароны нуждаются в напоминаниях…
— Кто скажет слово за тебя? — проговорила Тиффани вслух.
— За меня? — переспросила Королева, подняв тонкие брови.
А Третий Помысел сказал Тиффани: присмотрись, какое у нее лицо, когда она встревожена.
— Здесь нет никого, кто вступился бы за тебя, правда? — сказала Тиффани, продолжая пятиться. — Кто скажет, что ты была к нему доброй? Что ты не просто наглая воровка? Потому что ты такая и есть. У тебя… У тебя, как у дрёмов — одна-единственная уловка в запасе…
Да, вот оно. Сейчас Тиффани увидела то, что ее Третий Помысел заметил прежде. Лицо Королевы на миг зарябило.
— И это не твое тело, — припечатала Тиффани. — Это лишь то, чем ты хочешь казаться. Оно не настоящее. Так же, как и все тут: пустышка дутая…
Королева бросилась вперед и влепила ей пощечину, куда ощутимее, чем способно было бы сновидение. Тиффани шлепнулась на мох, Вентворт откатился в сторону, вопя:
— Хаччу тваль…ет!
Хорошо, сказал Третий Помысел Тиффани.
— Хорошо? — сказала она вслух.
— Хорошо? — сказала Королева.
Да, подтвердил Третий Помысел. Ей неизвестно, что у тебя есть Третий Помысел, и сковородка лежит всего в нескольких дюймах от твоей руки, а существа вроде нее не выносят железа, верно? Сейчас она злится. Сделай так, чтобы она совсем разъярилась, чтобы она перестала соображать. Сделай ей больно.
— Ты живешь тут среди сплошной зимы и ничего не делаешь, только смотришь сны про лето, — сказала Тиффани. — Неудивительно, что Король от тебя ушел.
На мгновение Королева застыла, словно прекрасная скульптура, на которую она и так была похожа. И вновь эта воплощенная мечта зарябила, и Тиффани увидела… нечто. Ростом не намного выше самой Тиффани, почти человекообразное, чуток облезлое и — лишь на секунду — потрясенное. Потом снова перед ней возникла Королева, высокая, гневная, набирающая в грудь воздуха, чтобы…
Тиффани схватила сковороду и махнула ею, вскакивая на ноги. Ей удалось зацепить высокую фигуру только вскользь, но Королева заколыхалась, как воздух над раскаленной дорогой, и пронзительно закричала.
Тиффани не стала ждать и смотреть, что случится дальше. Схватила брата и понеслась прочь сквозь высокую траву, мимо странных созданий, которые смотрели в ту сторону, откуда летели звуки королевского гнева.
Вот теперь в лишенной теней траве зашевелились тени. Некоторые существа — шуточные, как на составной картинке — меняли облик и начинали двигаться вслед за Тиффани с ее вопящим братом.
На дальней стороне прогалины раздался громовой гул. Две великанши, которых Роланд называл Шмелиными Тетками, поднимались в воздух. Их маленькие крылышки от усилия превратились в размытые круги.
Кто-то поймал Тиффани за руку и втянул в гущу травы. Это был Роланд.
— Можешь сейчас выбраться отсюда? — сказал он. Лицо у него было красное.
— Э-э… — начала Тиффани.
— Тогда просто бежим. Давай руку. Погнали!