Похоже, они действительно знали толк в лодках. Весла поднялись, были вставлены в уключины, отряды Фигглов заработали, лодка сошла с камней и оказалась на волнах.
— Теперь ты мальца родича давай, — крикнул Роб Всякограб с кормы.
Неуверенно, поскальзываясь на мокрых камнях, Тиффани прошлепала по холодной воде и передала Вентворта в лодку.
Для него, кажется, все происходящее было дико забавным.
— Малямаля цацы! — вопил он, когда его усаживали в лодку. Это была его единственная шутка, и он не собирался ее бросать.
— Айе, верно говоришь, — сказал Роб, запихивая Вентворта под сиденье. — Теперя вести себя, как бы хороший мальчик, про сладка не орать, а то Дядя Роб тебя поразит по уху.
Вентворт хихикнул.
Тиффани побежала обратно на сушу и с большим трудом заставила Роланда встать на ноги. Он посмотрел на нее затуманенным взглядом и проговорил:
— Ч… случилось? Я видел странный со… — его глаза опять закрылись, и он обмяк.
— Лезь в лодку! — крикнула Тиффани, таща его по галечному пляжу.
— Кривенс, мы берем энту мальца дубину-бестолочь? — спросил Роб, хватая Роланда за штаны и взваливая на борт.
— Конечно! — Тиффани полезла следом и шлепнулась на дно лодки, когда ту качнуло на волне.
Весла скрипнули, плеснули по воде, и лодка рывком пошла вперед. Она подпрыгнула еще пару раз, когда ее подхватили волны, а потом побежала по морю. Все-таки пиктси были очень сильными. Хотя каждое весло выглядело, как поле битвы, на котором Фигглы висели, лезли на плечи друг другу или просто тянули за все, до чего могли достать, оба весла гнулись дугой в мощных гребках.
Тиффани кое-как поднялась и постаралась не обращать внимания на внезапное чувство неуверенности в животе.
— Правьте к маяку! — сказала она.
— Айе, ведаю, — ответил Роб. — Энто единственное место, что тут ести! А Кралева свет не любит. — Он ухмыльнулся. — Славный сон, леди. На небеса не глядела?
— Просто голубое небо, — сказала Тиффани.
— Не то, чтобы вовсе небо, — сказал Роб. — Оглянися взад.
Тиффани оглянулась. Голубое небо. Очень голубое. Но над удаляющимся берегом, посередине между зенитом и линией горизонта, была желтая лента. Она казалась очень далекой и громадной, сотни миль в поперечнике. А в центре ленты нависал над миром огромный, словно галактика, голубовато-туманный вдали, спасательный пояс.
На нем были написанные задом наперед буквы, каждая крупнее, чем луна:
ДОХЕРОМ ЙЫВАРБ
— Мы на обертке? — проговорила Тиффани.
— О, айе, — ответил Роб.
— Но я чувствую море… по-настоящему. Оно соленое, и мокрое, и холодное. Не нарисованное! Мне и не снилось, что оно соленое и такое холодное!
— Не шуткуешь? Стало быть, картинка оно снаружи, а настоящее внутри. — Роб кивнул. — Ведаешь, время долгое мы в набеги бегали, хитили по мирам по всяким, и я тебе вот чего скажу: вселенная куды не-про-ще, чем кажется снаружи.
Тиффани вынула потертую обертку из кармана и еще раз внимательно посмотрела на нее. Вот спасательный пояс, вот и маяк. Но самого Бравого Морехода нет на обертке. А что есть — это крошечная, чуть больше точки среди нарисованных волн, идущая на веслах лодка.
Тиффани поглядела вверх. На небе были грозовые тучи — там, перед огромным, туманным спасательным поясом. Длинные, рваные тучи клубились и наступали.
— Недолго путь она искала, — пробормотал Вулли Валенок.
— Верно, — сказала Тиффани. — Но это мой сон. Я знаю, как он пойдет. Гребите, не останавливайтесь!
Свиваясь и сливаясь, несколько туч пролетели высоко над лодкой, спикировали в море и канули среди волн. Это выглядело как водяной смерч, запущенный задом наперед.
Начался ливень, такой жуткий ливень, что море затянуло дымкой.
— И все? — спросила Тиффани с удивлением. — Это и все, что она может?
— Сомневаюся, — ответил Роб. — Парни, гните весла!
Лодка ринулась вперед, прыгая с одного гребня волны на другой.
Но вопреки всем законам природы, суденышко теперь будто взбиралось по склону. Вода перед ними вспучивалась все выше и выше, и лодку смывало вниз потоками встречных волн.
Что-то вздымалось. Что-то белое раздвигало над собой морские воды. Громадные водопады рушились в море с поблескивающего купола, который поднимался к темному грозовому небу.
Он рос, и все не прекращал и не прекращал. И наконец показался глаз. Крохотный по сравнению с горообразной головой, он повернулся в глазнице и устремил взгляд на лодку.