Она устремилась вперед через чащу странных деревьев. Следы конских копыт почти светились во мгле. Иногда их пересекали какие-то другие следы — птичьи, может быть; еще попадались круглые размазанные отпечатки, те могли быть чьими угодно; а иные — извилистые, которые оставила бы змея, если бывают снежные змеи.
Пиктси бежали строем с обеих сторон от нее.
Даже после того, как немного утих накал бешеного гнева, Тиффани трудно было глядеть на все вокруг без головной боли. Далекие предметы чересчур быстро вдруг оказывались рядом, деревья меняли форму, пока она двигалась мимо…
«Почти ненастоящий», — говорил Вильям. «Почти совсем как сон». В этом мире было так мало реальности, что ее не хватало на нормальные очертания и расстояния. Снова волшебный художник с безумной быстротой дорисовывал картину. Если Тиффани начинала приглядываться к дереву, оно менялось и делалось больше похожим на дерево, а не на то, что мог бы намалевать Вентворт, зажмурившись.
Это выдуманный мир, думала Тиффани. Почти как в сказке. Деревья не очень старательно нарисованы, потому что кто же в сказке будет разглядывать каждое дерево?
Она остановилась на маленькой прогалине и специально уставилась на дерево в упор. Оно явно почувствовало, что за ним наблюдают. Постаралось выглядеть по-настоящему. Кора стала шершавой, и мелкие веточки выросли на концах сучьев, как полагается.
И еще, снег таял у нее под ногами. Хотя «таял» — неподходящее слово, просто исчезал, и появлялись травяные листья и стебли.
«Если бы я была миром, которому не хватает реальности», — думала Тиффани, — «снег помогал бы мне выкрутиться. Его легко изобразить: белизна. Все просто белым-бело… Но я делаю то, что рядом со мной, более сложным. Во мне больше реальности, чем во всем этом краю».
Она услышала над головой жужжание и посмотрела вверх.
Откуда ни возьмись, в воздухе появилось целое облако маленьких существ. Они были еще миниатюрнее Фигглов, и с крылышками, как у стрекоз. Вокруг них было золотистое сияние. Тиффани, зачарованная, протянула к ним руку…
… и тут же на спину ей кинулся как будто вес клан Нак Мак Фигглов разом, сшиб ее с ног, и она проехалась по снегу носом вниз.
Пока она барахталась, пытаясь подняться, прогалина превратилась в поле битвы. Пиктси прыгали, целясь мечами в летающих существ, а те с гудением вились вокруг, как осы. Двое из них на глазах у Тиффани спикировали на Роба Всякограба и за волосы потащили его вверх.
Он поднимался над землей, вопя и вырываясь. Тиффани подпрыгнула и схватила его за талию, яростно отмахиваясь другой рукой от крылатых. Они бросили Роба и легко увернулись от ее шлепков — вжикнули по воздуху, словно колибри. Одно из них успело укусить ее за палец.
В этот миг откуда-то послышался голос:
— Ооооооооооооо-ееерррррр…
Роб стал отчаянно извиваться у Тиффани в кулаке.
— Скоренько наземь пусти меня! — заорал он. — Стихи сейчас начнутся!
Глава 9. Потерянные мальчишки
Раскатистый стон плыл над прогалиной, заунывный, как целый месяц из одних сплошных понедельников.
— …рррррраааааааааааоооооооо…
Судя по звуку, это могло быть животное в ужасных мучениях. Но на самом деле это был Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок, стоящий на взрытом снегу, прижав одну руку к сердцу, а другую вытянув очень театрально.
И вращая глазами.
— …оооооооооооооооооооооо…
— Эччч, муза такая напасть ужасная, — сказал Роб и зажал себе уши.
— …таааааак, несмелость прочь, — начинаю пети, — простонал пиктси, — больше силы нет промолчать умети.
Вверху летучие существа перестали атаковать и начали паниковать. Некоторые столкнулись в полете.
— Конечно, то живущи здесь дриады иль феи здесь свой держат хоровод, — отметил Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок. — Летайте вкруг, мечтания, отрады, в охране древ, у падающих вод.
Летуньи отчаянно кричали. Несколько из них лежали на снегу, сшибив друг друга. Но те, что еще могли держаться в воздухе, роем понеслись прочь.
— Кого с земли восторг души уносит, назло врррагам тот завсегда поэт, — сообщил пиктси. — Тот славы тррребует, не просит.
Рой метался меж древесных стволов, удаляясь. Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок прокричал им вслед:
— Он строг, величествен и дик! Как полный месяц, бледный лик.[5]
И крылатых как не бывало.
Фигглы стали подниматься на ноги. У кого-то текла кровь от фейских укусов, кто-то лежал на земле, скорчившись и постанывая.
Тиффани посмотрела на свой палец. Там, где фея укусила ее, остались два маленьких прокола.
— Не так уж худо, — крикнул снизу Роб Всякограб. — Не унесли никого. У ребят всего несколько случаев ушей, вовремя не заткнутых.
— Они в порядке?
— Будут, опосля лечения хорошего.
На снежной кочке Вильям дружески хлопнул по плечу Не-столь-большого-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джока.
— Вот это, парень, — сказал Вильям с гордостью, — была поэзия из наихудших, что за долгое время слыхал я. Оскоррбление уху, мучение духу. Концовку доработать надо, но стенание выдал отменно. И старррание очень похвально! Мы из тебя гоннагла еще воспитаем!
Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок счастливо закраснелся.
В Сказочной Стране слова по-настоящему имеют силу, подумала Тиффани. А я — более настоящая. Я буду это помнить.
Пиктси опять развернулись в беспорядочный боевой порядок, и все двинулись дальше. Теперь Тиффани не выскакивала слишком далеко вперед.
— Энто были тебе малыши с крылушками, — сказал Роб, глядя, как Тиффани сосет палец. — Довольна ты?
— Почему они хотели тебя унести?
— Эччч, они жертву в гнездо к себе тащат, чтобы тама их молодь…
— Стоп! — сказала Тиффани. — Дальше какая-нибудь гадость, верно?
— О, айе. Отвратительная, — ответил Роб, ухмыляясь.
— И вы тут жили?
— Э, прежде здесь получше было. Не то чтоб лучше не куда, заметь, но Кралева не столь холодна была в тогдашнюю пору. Король тогда еще был тута, и она всегда была счастливою.
— А что случилось? Король умер?
— Нет. Они парочкой слов обменялися, ежели ты разумеешь, о чем я.
— О, ты имеешь в виду — поспорили немного?..
— Ну так мож, чуток, — сказал Роб. — Но энти слова были волшебные. Леса в щепки, горы вдребезги, народу сотня-другая сгибла, типа того. И Король ушел в свой собственный мир. Житье здесь никогда не было пикником веселым, ведаешь ли, даже в стародавние деньки. Но жить можно, ежели ушами не хлопать, и тута водились цветики, птахи, летняя пора. Нынче все больше дрёмы, псы, кусючие феи да прочее такое, что заползает сюда из миров своих, и весь край в упадке лежит упамши.
Всякие штуки, которые взяты сюда из других миров, думала Тиффани, топая по снегу. Все миры сплюснуты вместе, словно горох в мешке. Или прячутся друг в друге, как мыльные пузырьки внутри мыльных пузырьков.
И ей представились всякие штуки, которые забираются из собственного мира в другой, так же, как мыши просачиваются в кладовку. Только бывают на свете вещи хуже мышей.
Что делал бы дрём, если бы попал в наш мир? Ты о нем никогда не будешь знать. Он будет сидеть в углу, а ты этого не увидишь, потому что он тебе не даст. Он изменит то, как ты видишь мир, навеет на тебя кошмары, сделает так, чтобы тебе жить не хотелось…
Ее Второй Помысел добавил: «Вот я и думаю, сколько их уже к нам залезло, а мы знать не знаем?»
А сейчас вокруг меня — Сказочная Страна, где грезы могут ранить. Есть место, где все истории — правда, и все песни — правда… Я еще подумала, что за странную вещь сказала келда…
Обожди-ка, сказал Второй Помысел Тиффани, это что было — Первый Помысел?
Нет, подумала Тиффани, это был Третий. Мысль о том, как я думаю о том, что думаю. Так мне думается, по крайней мере.
Ее Второй Помысел сказал: давайте все тут успокоимся, пожалуйста, голова все-таки не резиновая.
5
В оригинале поэтический экспромт пиктси носит сходство со стихотворением The Tay Bridge Disaster, принадлежащим перу Вильяма Мак Гонагалла. Сокровищница русской поэзии позволила нам заменить пародию на Мак Гонагалла вовсе не пародией, а цитированием бессмертных строк четырех отечественных поэтов: А. Сумарокова, М. Муравьева, К. Рылеева и В. Кюхельбекера. — Примечание переводчика.