— Вам-то какой?
— Кто сарай разрушил возле ямы большой, где выварки для соли лежали? Кто возле болота постройки разобрал? Кто на лодку лез, из-за чего нам пришлось её портить, да в крепость затаскивать? Кто лес рубил? Кто тут загадил все по пояс? Молчите? Во-о-от!
— То не мы, то Святослав! — молодой задорный голос из толпы, видно, что зла на своего предводителя не держат, так, отмазаться пытаются.
— А сами бы конечно доски не взяли, и вообще, ходили бы вдоль стеночки на цыпочках, — народ чуть посмеялся немудрёной шутке, — ладно. Слушайте! После испытательного срока будете работать где скажут, при выполнении плана — будем платить. Десять рублей в день!
Вздох удивления.
— Не тех, которые серебряные, а другие, наши…
Выдох разочарования.
— Значит из тех десяти рублей, за жилье, мы его обеспечим, два рубля в месяц на семью. За дрова, за столовую, ну, еду, за одежду, что дадим, за мебель…
Я долго перечислял пряники, народ малость воспрял.
— … А теперь о грустном. Всего ущерба вы нанесли на сто да ещё два десятка рублей каждая семья. А на выплату долга по нашему предложению у вас остаётся максимум рубль в месяц. Сто двадцать месяцев. Десять лет…
Над толпой раздался стон. Причём хоровой. Десять лет! Десять лет долги платить! Я, конечно, сволочь та ещё. Поди проверь, правильно ли я ущерб посчитал? Но сейчас я проверял совершенно другое…
— А больше зарабатывать можно? — Буревой взял кричащего на карандаш, такие люди нам нужны.
— Ещё условия есть? Как можно долг скостить? — такие тоже.
— А чего так много?!! — этого тоже на карандаш, в список нам совершенно не нужных.
— Люди! Слушайте! Заработать больше вариант есть! И скостить долг — тоже. Долг учёбой скостить можно, заработать больше — то вам решать, у нас работы на всех хватит! Ещё и уходить не захотите…
Народ зашумел, начались обсуждения.
— Кто решение примет, пусть к Ладимиру идут, через него все будет.
— По дрова как теперь? — этот, по ходу, не пойдёт.
— По дровам в прежнем режиме, мы говорим что рубить — только то и можно. Валежник без ограничений.
— Да сколько там его осталось… — голос стал печальным.
— Куда идти? — женский голос.
Вышла та женщина, с детьми, которая в лесу со всеми работать вышла в своё время.
— В смысле, куда идти? — я не понял, что она имеет ввиду.
— В крепость эту вашу.
— Ты уже решила?
— Да мне все едино, детей жалко, — тётка стояла с какими-то узлами, грустная.
— Тогда за нами, — я махнул рукой.
Весь лагерь печально провожал троицу, одетую в непонятно что тётку и её двух малолетних детей. Они уходили за нами под редким снежком…
По дороге дед подошёл ко мне:
— Думаешь, пойдут за еду работать-то?
— Пойдут. Раз есть Москва — значит должны быть и гастарбайтеры, без них никуда. Ну те, кто за еду работать согласен.
— Слово какое мудрёное… Ну да ладно, — мы подошли к южным воротам крепости.
За время противостояния с пришлыми мы дооборудовали наши защитные сооружения. Вторая, восточная крепость, теперь поделена на две части — жилую и промышленную — дополнительной бревенчатой перегородкой, которая шла с севера на юг. Её пришлось делать впопыхах, да ещё и двухслойной, с неким подобием шлюза или тамбура. В жилой части, что была ближе к полю, теперь стояли переоборудованные под бараки склады и хлева. Несколько из них были общими. Санитарный блок с помывочной и медчастью, общий зал большой для сборов и объявлений, столовая с кухней, детский сад со школой — собственно, вот и все инфраструктура. Второй часть крепости, промышленная, осталась под хранилища да склады. Шлюз же был нужен для того, чтобы не сильно распространяться о наших ремесленных мастерских и запасах перед крепостными. Привлекать пока к работе на станках да машинах новое население мы не собирались, как и вообще светить наши возможности. Поэтому пусть тягают те же бревна в шлюз, мы потом закроем ворота и оттянем трактором их на переработку. Ну и за безопасность свою мы переживали. Поэтому жилая часть крепости была основательно укреплена на случай нападения изнутри. На мостки попасть теперь можно было только с водокачки, пара огнемётов угрожающе смотрели в сторону бараков, колючей проволокой было увешано всё, что можно. На выходе наружу из жилой части появилась отдельная хитрая будка, для организации пропускного режима — бесконтрольное шатание по лесу хотелось сократить до минимума.