— Да я знаю, сказывали люди, как вы свои секреты бережёте, — гончар ехидно улыбнулся.
— Да мы не секреты охраняем, мы провоцировать, ну, делать так, чтобы мысли дурные в голову лезли, не хотим. Народу-то много, я их всех не знаю, как себя поведут, если странное увидят — тоже непонятно.
— А у тебя много странного? — мы шли к крепости, Горшок шёл за мной.
— Да хватает, — я завязал ему глаза, — пойдём, вот тут аккуратно…
Привёл Горшка в нашу «Палату мер и весов». Тут у нас образцы наших экспериментов, с описанием свойств да технологии получения. Развязал парню глаза, тот зажмурился после повязки от яркого света. Начал проводить Горшку экскурсию:
— Вот смотри, мы эту глину возле болота брали, два часа её при температуре… ну средним образом прогревали. А вот эту — в два раза больше, при том же огне. По твёрдости эта лучше получается, первая, но размокает больше, а вторая — хрупкая, но воду не пропускает… Ты слушаешь? — я вынул голову из книги с описанием технологий.
Горшок стоял, пальцем задумчиво водил по стеклу. Потом перешёл на полки с книгами, затем к образцами глины, камня, земли и песка:
— Вот из этого поделки хорошие получаются, — ткнул Горшок в один камешек, — а вот этот если с тем вместе жарить, может медь выйти, а вот этот…
— Ты ж вроде гончар? По камни-то откуда знаешь? — удивился я.
— А мне отец рассказывал. Он знатный мастер по камню, у него учился, да нас в семье много было, почитай десять человек, я средний. Как подрос — пошёл на сторону ума набраться, да своё дело хотел. На Ладоге не взяли в ученики-то, пришлось дальше идти, вот у гончара и очутился. Думал, поработаю ещё и с глиной, да и дальше пойду, может, устроюсь.
— Вот тот камень, из которого медь получается, я вот тут нашёл, но он там один был, — я достал карту, развернул на столе, — а второй — здесь был, таких много там…
— Это что за рисунок? — Горшок ткнул пальцем в значки на карте, которыми мы обозначали различные найденные образцы, — а это что? А это?
— Да вон видишь номер, ну, тоже рисунок возле камня нарисован? — я показал на полку с образцами, — а вот в книге написано, каким значком обозначаем. Смотришь на карту, видишь значок, смотри в книге какой номер на образце. Ну или наоборот, ищи в образце, потом в книгу, потом на карте ищи. Все просто.
— И впрямь. Забавно! — Горшок погрузился в карту и книгу.
Так, сдаётся мне, эксперта по глине мы потеряли. Вон как увлёкся, не оттащишь.
— А с глиной что?
— Ты какой песок брал? Глину? Сколько? Воды сколько перед лепкой? — не отрываясь от карты, Горшок засыпал меня вопросами, — А это вот, голубая линия, ручей, значит?
— Ну да, ручей, — я рылся в технологических картах и диктовал ему пропорции.
— Смотреть надо, не пойму я по-твоему.
— Ну давай искать тогда, — я полез в подвал, доставать ещё образцы.
До вечера Горшок щупал песок, глину, потом ещё воду попросил, которую мы используем! Налил ему из чайника — мы такую в глину кладём, кипячённую. Потом из того же чайника пили отвар, а Горшок диктовал мне приблизительные пропорции. Затем и до опыта дошли — в лаборатории нашей под изумлённым взглядом парнишки мы с Буревоем «выпекали» образцы для тестов, ломали и грели их до ночи на испытательном стенде. Получилось, помог Горшок. Теперь у нас есть технология для получения огнеупорных и строительных кирпичей, состав глины для посуды и поделок. Закончили уже в темноте.
— Спасибо тебе! Помог, иди в столовую, я сейчас бумагу выпишу, тебя там покормят. Хотя нет, сам отведу, — я протянул повязку.
По дороге Горшок спросил:
— А можно я завтра ещё приду? Забавно тут у тебя всё, посмотреть охота.
— Ты же вроде на волю собирался, в пампасы? — я ухмыльнулся.
— А может и туда кривая выведет, — Горшок тоже улыбнулся, — в пампасы эти твои. Камни у тебя хорошо лежат, удобно. Смотреть хорошо…
— Да смотри, в принципе, — я пожал плечами, — особенно если есть что ещё рассказать да посоветовать. Чтобы не за «так».
— Хм, и то верно, — задумался Горшок, — ладно, так тому и быть. Расскажу.
Так наладили контакт с Горшком. Тот жил в землянке, но к нам ходил каждый день. Потом пришёл, с вопросами:
— У тебя камней нет под некоторые значки, значки есть — а камней нет.
— А их мы значит использовали, было у нас и такое. Только записи и остались.
— А может я сгоняю, да принесу? Только скажи что — а то не дело это, когда значок есть — а камня нет.
— Перфекционист, значит. Ты птица вольная, делай что хочешь, можешь и камни таскать. Камни… Птица вольная… — что-то на грани сознания мелькнуло, я посмотрел на Горшка.