Потом в столовой проблемы. То рыбу не едят, день такой выдался. То наоборот — жрут в три горла до колик в животе, добавка была разрешена без ограничений. Призвал к ответственному поведению — нечего на канализацию работать, еда не безгранична. Ограничили добавку, рацион теперь согласовываем с Ладимиром, чтобы опять голодными люди из-за очередного религиозного праздника не остались.
На работах — не лучше. Стали назначать бригадиров — все хотят быть. Поумерили пыл потенциального начальства. Старший в команде получает чуть больше, и отвечает за инструмент и своих людей. Поломают справу — ущерб в виде долга Москве ложится на старшего (две десятых), на Ладимира (одна десятая), и на непосредственного виновника (остальное). Слиняет кто — его долг вообще на всех раскидают, и ещё сверху добавят той бригаде, что не остановила беглеца. А если инструмент с собой утянет — его тройная стоимость как штраф на всю рабочую команду ляжет. А бригадиру — особо достанется, добавиться в долг солидно. Такая себе круговая порука. Будущих руководителей как ветром сдуло. Еле уговорили народ выбрать себе самых надёжных и проверенных соратников в начальство, вроде, дело пошло. Но перестали инструментом пользоваться, боялись поломать. Опять уговоры, перераспределение пропорций штрафов, уточнение процесса определения виновного и сознательности поломки инструмента.
Потом — ещё веселее. Поля новые освобождаем, лес убрали, три дерева стоять остались. Какой-то очередной религиозный загон, мол, дурное дерево, пилить нельзя. В другой раз камлали чуть не до вечера, как Буревой раньше, перед каждым поленом. В третий — вырубили снегозащитную полосу, чтобы, значит, долг им быстрее списали. А то вообще, склон очищали и половину брёвен оставили на лесоповале — они не в ту сторону упали! Буревой на себя решение вопросов этих по моей просьбе взял. Сделали ему печать железную, со звездой и серпом с молотом. Дед её раскалял и выгонял «бесов» из неправильного дерева путём его клеймения. Пляски возле поленьев я указом запретил — пуст лучше делом помогают лесу, саженцы растят да высаживают. Отдельно три дня лекцию читал на тему того, как правильно лес не обидеть. Благо, опыт был, Буревой такую же несколько лет назад слушал.
С инструментами полный швах. Половиной никто не пользуется — не знают как, а спросить не считают нужным. То у Агны бунт на швейном производстве, швейную машинку чуть не за Нечистого приняли. То заботливо смазанная пила лежит на пеньке, а вся бригада топорами машет — бояться испортить, цена уж велика сильно у такой справы. Да и привычнее колуном махать-то. Ну и план летит к лешему, не справляются люди.
Обучение, лекции, контроль за работой — разрываемся натурально. И это только крупные проблемы. А мелких сколько! Каждый вечер у нас с родными и корелами совещание. Они мне, как последней инстанции, вываливают свои затруднения, я решения принимаю.
— Конфликт в бараке, в ближних к котельной комнатам тепло, в дальних — прохладно, Ежели поднять температуру — в первых вообще дышать нечем. Истопника чуть не бьют, — выдаёт Леда.
— Окна открывающимися сделать, пусть проветривают. Трубы переделывать не станем, — я фиксирую себе данные для нового распоряжения на завтра.
— В другом бараке истопнику глаз подбили, мол, мало работает. Их там больше, надышали, почти не ест печка дров, — добавила Леда.
— На истопников повесить заправку ламп, Влас, научишь их. Уборку коридора и общих помещений — тоже ему.
— Бабы ругаются, штаны носить не хотят, — это Агна.
— Штанов им сделайте тонких, исподнее будет. Юбки, стёганные, сшейте. На работу в юбках при этом не пускать! Затянет полы в валки какие — потом ноги ломаные лечить придётся, так и объясни. Новую одёжку выдавать в долг, кто попросит.
— Мыши в бараке, крепостные еду несут для домового, — вставился Добруш.
— За таскание продуктов из столовой — штраф. Для кормёжки домового отвести место отдельное, куда мыши не полезут. Пусть в общем помещении, — такое по одному на барак было, — будет красный уголок, там с духами и домовыми следует общаються.
— Жалуются дети да бабы, что не выпускаем их к мужьям за пределы крепости.
— Для тех, кто ещё не понял зачем это всё — провести демонстрацию «бегунка», — у нас убежал один раз мужик с топором, останки его через пару дней нашёл Кукша, звери растерзали мужика, — потом Ладимиру скажите, что для того чтобы глупостей крепостные не наделали, мы их пока в строгости держим и не выпускаем. Пусть до своих донесёт.