— Вот все и давай, образец только оставь в коллекцию.
Тридцатого числа закончили эксперименты. Буревой задумчиво мял в руках остатки торфа, я сидел над картой:
— Вот так болото то идёт, Горшок сказал, там километров десять квадратных будет. Он на половину метра в пяти местах бурил, везде торф. Сколько его — непонятно, может, ещё больше.
— Если сушенный, то горит хорошо, жарко, — дед продолжал мять кусок в руках, — на дрова почти вдвое меньше его по массе получается.
Для определения теплоты сгорания топлива мы использовали небольшую металлическую печку, её прогревали, сверху стоял чан со льдом. Бросали новое топливо в топку, пока только лес разных пород, и смотрели, сколько воды образуется от разных видов дров при их одинаковой массе. Деревья мы в окрестностях все попробовали, теперь вот и торф испытали.
— Но горит по-другому, надо дальше думать. И далеко он…
— Ага, но только он плотнее, в четыре раза, а значит, по объёму если брать, то литр торфа в четыре раза более плотный энергетически, ну, по получаемому теплу. И жечь его проще, можно комочками мелкими формовать, с сучками да щепой возиться не надо.
— Пиролиз по-другому идёт с ним, — дед все также задумчиво мял комочек, рассыпал на бумаге, собирал опять в руку и мял дальше, — другие вещества выходят и процесс не такой.
— Зато его много. Смотри, если даже его столько, сколько Горшок нашёл, по площади, да только на половину метра глубина, то получается… — я быстро посчитал, — На кубометр торфа не надо вырубать четыре-пять больших сосен…
Дед сделал стойку. Вырубки леса под поля, на дрова, были ему ножом по сердцу, а сажать новые деревья он физически не успевал, несмотря на большое количество помощников. Саженцы-то долго растут.
— И значит если мы половину метра снимем на той площади, то получим по теплоте… сорок миллионов сосен, — я закончил расчёты.
— Ну ни хрена ж себе! — дед присел, очумело лупая глазами.
— Если у нас около двухсот-четерехсот деревьев на гектар, а каждое принять за кубометр, по максимуму возьмём, то получим… — я строчил на бумажке, — сто тысяч гектар леса, или тысячу квадратных километров леса. А если слой там больше, например, метр или два, то считай…
— До Новгорода вырубка будет, — подытожил дед, — но нам лес все равно нужен, спирт, стройка, ткань, железо.
— Надо пробовать, особенно по железу-то, но и без этого. Сколько у нас дров город потребляет? Отопление? Паровики? Надо у Леды узнать…
Леда дала цифру. Потребление леса шло по нескольким направлениям. Стройка, уголь и спирт для железа и тканей, отопление и приготовление пищи. Причём большую часть потребляла именно промышленность.
— Значит, можно не рубить почти четыре пятых леса, — заключил Буревой.
— А с железом — надо подумать, может тоже как уголь древесный его делать, греть с крышкой, да остаток собирать. Надо брать, — я подвёл итог нашим посиделкам.
— Дороги туда сколько?
— Почти два дня пути. Мы так далеко не забирались. Но это по лесу. Если путь проложить, то легче будет.
— Да на тракторе, — дед рассматривал карту, — пяток ручьев, три речки мелких, овраги… Справимся! Тем более, что рядом он железо нашёл, в болоте.
Дед ткнул в значок, нанесённый Горшком. Торфяник, по крайней мере та его часть, которую отметил геолог, граничила с болотом, в начале которого мы брали железную руду. Граница та проходила через скальный выход, вода из болота перетекала на торфяные поля. Вот на стыке Горшок и нашёл болотную руду.
— А если мы там и топливо имеем, и железо, надо комбинат ставить, железный, ну, завод большой для выплавки. Если с торфом всё получится.
— И как мы его охранять да защищать будем?
— А там есть вообще люди? Горшок не видел?
Мы достали карту, которую я срисовал с форзаца записной книжки, которая с городами была.
— Значит, это больше трети пути на другое озеро, Онежское. Святослава спросить надо, он в тех местах крутился…
План в целом созрел. После Нового года отправим людей, дадим им нивелиры, пусть дорогу наметят. Мы же поэкспериментируют с торфом как сырьём для металлургии. Горшок глубину слоя пусть определит — иметь новый источник энергии очень хотелось. Если всё получиться, прекратим, наконец-то, уничтожать лес. Да, полностью вырубки не закончатся, и поля новые нужны, и стройка, и тара, и бумага, и дёготь, и смола, и ткань. Но сосновую шерсть мы частично заменяли льном, крапивой и коноплёй, в надежде когда-нибудь окончательно перейти на собственные, выращиваемые нами источники сырья. Стройка же переходит по плану на камень, а если мы с пиролизом торфа разберёмся, то может и дёготь со смолой больше не из живого леса получать станем. Ну, правда, ещё одно направление деятельности забыли, из-за которого мы лес портили. Новый год. Большую ёлку мы выкопали с грандиозным куском земли и установили её во второй крепости. Праздники ведь!