Вторым фактором были наши подарки Ториру. Уходили-то на Ладогу из Скандинавии в прошлый раз считай голодранцы, по моим меркам. А пришли все в стали доброй, броне эффективной да с мечами модными. Логика викингов подсказывала, что такие вояки удачливы и сильны, иначе бы на доспех себе не заработали. А значит, надо записать таких грозных бойцов себе в отряд. Ну и начали соблазнять коллег Торировских посулами добычи, доли в трофеях, и прочими «ништяками». В ход шло всё — интриги, подкуп, уговоры, баб подкладывали, родственные связи задействовали. Дружина Торира осиротела на две трети — много народу ушло пытать счастья в грабежах на западе. Вождь было пытался их вернуть, сулил прибыли торговые и прочее. В ответ слышал о том, что налёты всё-таки предпочтительней мены, добыча круче, вариантов с Вальгалой побольше, а на востоке теперь точно не пограбишь. Вот так и соблазнили дружину Торира, бросили они своего вождя.
Причем народу на запад рвануло столько, что Ториру ничего не оставалось, как включить в экипаж в этот раз ещё и женщин. Дело-то, в принципе, нормальное, воительницы и среди барышень мурманских попадались знатные. В таком составе и пошли на Ладогу, поздно, причём, считай, по лету уже. Там другая проблема — урожай был лучше, много хлеба появилось. А значит, и прибыли от его продажи стало меньше. Он почти все «бумажные деньги» от Лиса потратил на оплату купцов, что должны перевозить зерно на Балтику и далее. Цены же «за фрахт» для мурмана выросли. Купцы осматривал его экипаж, подшучивали над бабьим батальоном, получали люлей от жены Атли, и либо заламывали несусветную цену за свои услуги, либо просто отказывались. Торир откровенно переживал.
— А баб-то ты откуда набрал? — меня этот вопрос сильно интересовал.
— Родичи. Брунгильда — жена Атли. Остальные так же. Воительницы. Сигну — моя дочь.
— О! Так а чего ты не познакомил? Я думал амазонки пришлые да наёмные, а тут такое! Пойдём хоть покажешь, я тебя с сыном-то познакомил — мы направились в крепость, разговор вели на природе.
В крепости царила идиллия. Идиллия и розовые сопли. Вся толпа, не сильно различая друг друга по национальности и степени владения языками, разглядывала парочку, стоящую на той стене крепости, что выходила на озеро. Бабы, мои и мурманские, тихо перешёптывались. Вот те «здрасьте», моя-то супруга откуда мурманский знает? Тоже стоит, пялится, да с Брунгильдой — вот правильное ей имя подобрали — переговаривается да мелкого на руках качает. Лада с Юркой и Отаром, сыном Ивара, тоже что-то обсуждают и пялятся наверх.
— Дед, — я потихоньку подошёл к Буревою, — дед, а дед. Чего стряслось-то?
— Эх-х-х, а сам не видишь, — тот показал на Кукшу и блондинку, стоящую на стене, — любовь!
Дед назидательно поднял указательный палец.
— А что за девушка? Тут вроде все жены…
— Сигня вроде зовут, — добавил дед.
Подошёл Торир, включился в диалог:
— На стене дочка стоит. Приведу сейчас, — вождь было направился к сладкой парочке, что стояла чуть не взявшись за руки.
Зря он это! Во первых, потерял авторитет, кучка баб бросилась и зашикала на вождя, когда осознали что он делает. Да ещё и от Брунгильды по жбану получил, несильно, но шлем съехал. «Железная девица» так зашипела на вождя, что тот ретировался. У мурманов, смотрю, тоже проблемы с субординацией наблюдаются. Эх, ну что за жизнь у нас, царей-вождей-государей! Только что не пинают походя. Хотя, я бы тоже спокойно стерпел оплеуху от Брунгильды — та, по-моему, не то что коня, слона остановит своими ручищами. Шевеление внизу не осталось незамеченным парочкой. Они обернулись. Я чуть не заржал — как будто только что все стояли на стоп-кадре, дышать громко боялись, а тут Кукша глянул — все такие засуетились, типа, по делам идут, да и вообще в ту сторону не смотрят.
Парень помог спуститься своей спутнице, нежно придерживал её за руку, та краснела, но позволяла. Они вместе направились к нам. Я же лихорадочно думал, у нас проблемы или радость? Мне прям сейчас за винтовкой бежать, или винище ягодное доставать из подвала? Как тут вообще к таким вещам относятся, особенно отцы молодых девушек? Да при том красивых, стройных и сильных — это я разглядел, когда дочка Торира ближе подошла. Краем глаза заметил ещё одну жертву Амура — куда-то с цветами шёл Славик. Ишь ты, не забыл нашу Веселину!