Я ожидал, что кувыркнусь за ним вдогонку, когда вдруг мой мул заржал и заметался во все стороны... Падаем... падаем! Нет, мул сделал легкий прыжок - и поскакал по ровной горизонтальной местности... Я спасен!..
Однако при каждом шаге мула веревки и ремни все глубже и глубже врезались в тело... Мул снова прыгнул, и я очутился в воде по колено.
Вдруг мул круто остановился.
Придя немного в себя, я собрал последние силы и окликнул француза.
- Я здесь, капитан! - ответил Рауль таким странным голосом, как будто набрал в рот воды.
- Ты ранен?
- Ранен? Нет капитан!
- Так в чем же дело?
- А... Я хотел предупредить вас, но было уже поздно. Потом сообразил, что животные непременно сами остановятся. Ведь они, думаю, чувствуют себя не лучше нашего. Слышите, как они громко пьют?
- Ах, я умираю от жажды! - вскрикнул я, услыхав, как мулы втягивали воду сквозь сжатые зубы.
- Капитан, следуйте моему примеру, - продолжал говорить Рауль точно из глубины колодца.
- Что же я должен делать?
- Нагнитесь и пейте прямо из реки...
Наконец-то я понял, отчего у него был такой странный голос.
- Они не хотят дать нам ни одной капли воды, - значит, надо самим добывать ее, капитан!
- Но я не могу, Рауль!
- Почему же?
- Не могу, вот и всё...
- До каких пор вы находитесь в воде?
- До седла...
- Поверните сюда, капитан, у меня глубже.
- Как же я поверну? Мул делает, что ему угодно, и я не могу заставить его двинуться, куда мне нужно....
- Parbleu! Об этом я и не подумал...
Пожелал ли мул оказать мне услугу или ему захотелось получше выкупаться неизвестно, но он направился в более глубокое место реки.
Я нагнулся, и мне удалось окунуть голову в воду. Я ухитрился сделать несколько глотков в этом неудобном положении, но вода заливала мне нос и уши...
Клейли и Чэйн последовали моему примеру; ирландец ворчал и ругался. По его мнению, стыдно было заставлять честного католика пить прямо из реки, как лошадь...
Наконец наши мулы вышли из воды. Вдруг кто-то осторожно дотронулся до моей руки. В тот же момент чей-то голос шепнул мне на ухо:
- Мужайтесь, капитан!
Я вздрогнул: неужели женский голос! Я хотел ответить что-нибудь, но в это время маленькая, мягкая и нежная рука зажала мне рот и что-то всунула мне между зубами. Затем послышался стук копыт - таинственный всадник отъезжал от меня галопом.
Кто бы это мог быть? Джек? У Джека тоже маленькие мягкие руки, но он никак не мог попасть сюда... Но что в моих губах? Кусок бумаги, - вероятно, записка. Как же мне прочесть ее?
Наши мулы опять остановились.
- Это развалины, капитан! - проговорил Рауль. - Древний монастырь Санта-Бернардино.
- А как ты думаешь, зачем мы остановились тут?
- Вероятно, на обед. Ведь утром был лишь легкий завтрак. Мексиканцы с tierra caliente никогда не путешествуют после обеда... Очевидно, здесь мы останемся до вечера.
- Не мешало бы и нам отдохнуть, - проговорил Клейли. - Я бы отдал свое трехмесячное жалованье за то, чтобы хоть потянуться как следует...
- Они, наверное, снимут нас с мулов, заботясь, конечно, об отдыхе животных, а не о нашем.
Это последнее предположение Рауля оправдалось. Нас сняли с седел, крепко скрутили нам руки и бросили на какой-то сырой каменный пол. Захлопнулась тяжелая дверь, послышался мерный шаг часового... Мы остались одни. В сущности, положение наше не изменилось, но мы могли разговаривать свободно, и это казалось нам чуть ли не счастьем...
Глава XXXIV
КАК ПРОЧЕСТЬ ПИСЬМО?
- Ну, что вы слышали по дороге о Дюброске? - обратился я к товарищам. С момента бегства Линкольна никто ничего о нем не слышал.
- Я думаю, капитан, - заговорил ирландец, - что он больше не доставит нам никаких неприятностей. Сержант здорово угостил его...
- Ну, не так-то просто убить человека одним ударом приклада! - заметил Клейли. - Меня интересует вот что: каким образом добился он так скоро положения среди мексиканцев?
- Мне кажется, лейтенант, - ответил Рауль, - что Дюброск бывал здесь и раньше. В Вера-Круце я слышал о каком-то креоле, похитившем девушку из богатой семьи и женившемся на ней. И я почти уверен, что фамилия этого креола была именно Дюброск. Кроме того, я припоминаю, что этот парень был шулером или чем-то в этом роде. Разговоров об этом тогда было достаточно.
Я с беспокойством вслушивался в слова француза. Его рассказ вполне соответствовал тому, что я знал раньше. Меня мучила мысль, что это чудовище может иметь какое-нибудь отношение к Гвадалупе!.. Я не стал дальше расспрашивать Рауля: мне было слишком тяжело слушать его рассказы.
Наш разговор был прерван скрипом двери. С наших глаз сняли повязку. Свет проникал в нашу камеру лишь через маленькое окошечко, но и этот слабый луч света показался нам сиянием полуденного солнца! Два мексиканца внесли глиняные тарелки, наполненные бобами, и поставили на пол, рядом с нами.
- Очень любезные джентльмены! - сказал Чэйн. - Но скажите на милость, как мы будем поглощать наш обед?
- Черт возьми! - воскликнул Клейли. - Они не принесли нам ни ножей, ни вилок. И, кажется, не собираются развязать нам руки...
- Вы позволите есть нам хотя бы руками? - спросил Рауль одного из гверильясов.
- Нет! - ответил грубо мексиканец.
- Что же нам делать?
- Жрите как собаки!..
- Благодарю вас, сэр, вы очень любезны.
- А если не нравится, не ешьте совсем! - заключил мексиканец, выходя со своим товарищем.
Тяжелая дверь закрылась за ними.
- Благодарю вас, джентльмены! - закричал им вслед Рауль. - Как-нибудь обойдемся... Все же мы должны быть благодарны и за это, - обратился он к нам. - Признаться, я не ожидал от Яньеса и такой милости.
С этими словами Рауль подкатился к тарелке с бобами и принялся за них с аппетитом.
- Ах, проклятые! Заставить порядочных людей лакать, как животных! воскликнул Чэйн.
Тем не менее и он последовал примеру француза.
- А как вы, капитан? - спросил Клейли. - Надо питаться.
- Начинайте без меня, - ответил я.
Я решил попробовать прочитать записку. Подкатившись к двери, я после некоторых усилий встал на ноги. Окошечко приходилось как раз против моего подбородка. Оно было пробито в толстой двери и, таким образом, имело довольно широкий подоконник. На этом подоконнике мне и удалось наконец расстелить мою бумажку.