– Здорово! – воскликнул ирландец Геннесси, сидевший недалеко от хозяина. Такой способ откупорки бутылок пришелся ему по вкусу.
– У нас это называется –кентуккский штопор_, – спокойно заметил адъютант. – Два преимущества: экономится время и вино остается чистым от...
– За ваше здоровье, джентльмены! Капитан Галлер! Мистер Клейли!
– Благодарю вас, майор! За ваше здоровье, сэр!
– А вот и стулья! Как, только один? Ну, что ж, джентльмены, придется устраиваться. Клейли, старый приятель, вон там лежит патронный ящик! Эдж! Переверни-ка этот ящик кверху дном. Лапу, приятель, как поживаешь? Садитесь, капитан, садитесь, пожалуйста! Эй, подать сигары!
В этот момент на дворе раздался ружейный выстрел, и в палатку влетела пуля. Она сбила фуражку с капитана Геннесси и, ударив в графин, разбила его вдребезги.
– Недурной выстрел, – сказал Геннесси, спокойно подбирая фуражку. – Промахнуться на вершок – все равно что на километр, – добавил он, просовывая палец в дырку от пули.
Но все офицеры были уже на ногах. Многие кинулись к выходу.
– Кто стрелял? – кричали они.
Ответа не было, и несколько человек побежало в чащу, надеясь нагнать виновника. В чапаррале было темно и тихо, и преследователи вернулись с пустыми руками.
– Должно быть, – предположил полковник Гардинг, – какой-нибудь солдат нечаянно выстрелил и убежал, чтобы не попасть под арест.
– Ну, джентльмены, идем обратно в палатку, – сказал Геннесси. – Садитесь по местам, пусть уж бедняга удирает. Будем радоваться, что это была не граната.
– Вам, капитан, это должно быть особенно приятно.
– Право, не знаю, граната ли, бомба ли – мне бы одинаково разнесло голову. Но артиллерийский снаряд был бы чрезвычайно нежелателен и для головы нашего друга Галлера.
Геннесси был совершенно прав. Моя голова находилась почти на линии выстрела, и, будь он не ружейным, а пушечным, друзья уже оплакивали бы меня. Впрочем, пуля и так пролетела над моим ухом.
– Очень любопытно, в кого из нас метил этот малый? – сказал мне Геннесси.
– Ну, надеюсь, ни в кого. Я согласен с полковником Гардингом: это, должно быть, простая случайность...
– Скверная случайность, клянусь честью! Эта случайность испортила шикарнейшую фуражку ценою в пять долларов и загубила полпинты самой лучшей водки, какая когда-либо смешивалась с горячей водой и лимонным соком.
– Ничего, капитан, в запасе еще много! – закричал майор. – Ну, джентльмены, не задерживайтесь по пустякам! Наливайте, наливайте! Эдж, долой все пробки! Куджо, где штопор?
– Никаких штопоров, майор! – воскликнул адъютант и тут же расправился по-свойски с новой бутылкой. Отбитая головка полетала в кучу пробок, валявшихся на полу.
Снова зашипело и запенилось вино, заходили стаканы, загремело шумное веселье. Вскоре все забыли о выстреле. Офицеры пели песни, рассказывали забавные истории, провозглашали тосты. Так под звуки песен и звон стаканов, под веселые разговоры и заздравные восклицания, в бесшабашном разливе вина и шуток промелькнула ночь. Многие из юных сердец, бившихся надеждой и пылавших честолюбием, праздновали в ту ночь последнее 22 февраля в своей жизни. Половина присутствовавших не дожила до следующего года.
Глава V
ВСТРЕЧА СО СКЕЛЕТОМ
После полночи я покинул пирушку. Кровь моя была разгорячена, и я пошел на берег, чтобы освежиться прохладным ветром, дувшим с Мексиканского моря.
Живописная и величественная картина открылась передо мной, и я невольно задержался, любуясь. Винные пары еще усиливали мой восторг.
Яркая тропическая луна стояла в безоблачном темно-синем небе. Под ее светом звезды бледнели и были еле видны. Отчетливо выделялись лишь пояс Ориона, Венера да лучистый Южный Крест.
От моих ног и до самого горизонта по морю тянулась к луне широкая, прямая серебряная дорога; ее прерывала линия кораллового рифа, над которым кипел и искрился фосфористым блеском прибой. Риф простирался во все стороны, как бы опоясывая островок огненным кругом. Только над ним и двигались волны, словно гонимые невидимой и подводной силой: дальше море было тихо и подернуто лишь легкой рябью.