Гербы, красовавшиеся на портале высокого фронтона, напоминали о былом величии и могуществе. Мщение гения обессмертило бывших владельцев этого палаццо: имя Винченти упоминается в поэме Данте «Ад», среди лиц, осужденных на вечные мучения. Так мстил великий поэт своим врагам.
Эти жуткие воспоминания и мрачная обстановка нагоняли тоску на молодого человека, впервые покинувшего семью. С печалью оглядывал он свою неуютную, высокую, холодную комнату.
- Ну, на что это похоже! В ваши ли годы грустить да вздыхать? - говорила донна Изабелла, старая хозяйка Джиованни, наводя порядок в его комнате. Правду сказать, для нее это не составляло большого труда, так как вся обстановка состояла только из трех стульев и стола. - Чем плоха эта комната? Я вам сейчас все устрою, и здесь будет прекрасно!
Донна Изабелла старалась утешить молодого человека, как могла.
- Вы не в тюрьме, синьор, - участливо говорила она, - и не лишены свободы. Если вы хотите воздуха, солнца, цветов - откройте ваше окно, отсюда видны и небо и сад.
Машинально Джиованни последовал совету хозяйки и открыл окно. Воздух был напоен ароматами цветов, солнце светило ярко. Но все же это не был воздух и солнце его родного Торенто. Однако, несмотря на свое мрачное настроение, Джиованни не мог не заинтересоваться огромным садом, видневшимся из окна, - его разнообразными редкостными цветами и растениями, которые могли быть созданы только необыкновенными заботами и… необычайным искусством.
- Сад принадлежит этому дому? - спросил он донну Изабеллу.
- Сохрани Бог! - с ужасом ответила старушка. - От этих овощей и фруктов не поздоровится, если их положить в печной горшок. Все растения сада очень ядовиты, поверьте мне. Они выращены руками синьора Паоло Теребрицци, знаменитого доктора. У нас ходят слухи, что из этих растений и ярких цветов доктор добывает сок для своих лечебных снадобий, а снадобья, говорят, имеют страшную силу. Вы из окна, вероятно, увидите доктора. Он ходит или один, ухаживая за своими растениями, или со своей дочерью.
Без денег, без друзей, Джиованни ничего не оставалось делать, как заниматься, сидеть у окна да скользить рассеянным взглядом по саду доктора Теребрицци. Этот огромный сад еще сохранял, как воспоминание о прошлом, остатки прежнего величия. Среди своих аллей он видел когда-то роскошно одетых женщин и блестящих мужчин фамилии Винченти. Искалеченные статуи стояли кое-где на полуразрушенных пьедесталах. Обширный бассейн фонтана был украшен великолепной скульптурой.
Особенно заинтересовала Джиованни огромная мраморная ваза, стоявшая посредине бассейна, сплошь покрытая маленькими, ярко-красного цвета бутонами «кораллового дерева». Окраска была так ярка, что все окружающие предметы розовели, словно в лучах заходящего солнца. Глаза не могли долго смотреть на это горящее, как пламя, дерево. Кругом были разбросаны цветы яркой и темной окраски, самых необычайных форм.
Все эти фантастические растения были созданием или совершенно иного климата, или искусства человека.
Вдруг ветки кустов зашевелились, послышались чьи-то шаги, и на дорожке сада вырисовалась фигура человека. Высокий, худощавый, с несколько угловатыми движениями, желтоватым цветом лица и в черной одежде, - он напоминал средневекового алхимика. Его волосы были с сильной проседью. Лицо, казалось, дышало страстной жаждой знания и тем холодным умом, который убил в нем чувства. Он внимательно осматривал каждый цветок, каждый куст, каждое растение. Но во всех его движениях была осторожность. Он ходил среди этих растений, как зоолог среди змей и диких зверей.
Если этот мрачный садовник хотел оторвать сухой лист или обрезать ветку, он делал это не иначе как надев на руки толстые перчатки. А подойдя к огненно-красному дереву, он закрыл особой полумаской нос и рот, как будто растение не оставляло безнаказанным того, кто вблизи хотел полюбоваться его красотой. Приняв эти меры предосторожности, человек в полумаске осторожно коснулся деревца несколько раз рукою и ласковым голосом окликнул:
- Беатриса!
- Я здесь, отец, - послышался чистый девичий голос.
- Иди сюда на минутку, мне нужна твоя помощь! - произнес доктор Теребрицци.
Из портика, украшенного скульптурными изображениями, вышла девушка. Лицо ее было поразительной красоты. Жизнь била в ней ключом, - в ярком блеске глаз, румянце щек, в легких движениях, плавной походке. Джиованни был поражен, ошеломлен, очарован ее красотой. Девушка казалась ему цветком, - самым прекрасным в этом фантастическом саду.
Легкой походкой прошла она по песчаной дорожке, вдыхая аромат цветов.
- Смотри, Беатриса! Смотри, дочь моя! Твои заботы увенчались успехом, мы вырастили настоящее сокровище! - и доктор указал на огненно-красное дерево. - Без тебя я ничего не смог бы сделать. Я не могу сам ухаживать за этим растением, поливать его, потому что, ты знаешь, я рисковал бы жизнью.
- Для меня заботы о нем были наслаждением, - ответила молодая девушка и раскрыла объятия, как бы желая прижать необычайное растение к своему сердцу.
Эта сцена неожиданно оборвалась. Доктор увидел в окне дома молодого студента, молчаливо наблюдавшего за ним, взял за руку дочь и быстро скрылся среди зелени.
Приближалась ночь. Из сада от цветов и растений поднимался аромат, - пряный, сладкий, волнующий. Вечерний ветерок заносил этот аромат в комнату Джиованни. Среди окружающего молчания, обострявшего чувство одиночества, Джиованни казалось, что он видит миражи, как путник в пустыне. Наконец, истомленный, он бросился на кровать. Лучи солнца разогнали страхи и грезы сновидений Джиованни. Теперь он мог более спокойно разобраться во впечатлениях вчерашнего дня.
В конце концов, в этих неизвестных ему растениях нет ничего необычного. Они могли вырасти где-нибудь в Индии или Африке. В благодатном климате Италии, благодаря заботам, они могли хорошо акклиматизироваться. Но странные разговоры этих людей? Доктор - известный ученый, - очевидно, старый чудак, а его красавица дочь просто потворствует из любви его причудам и фантазиям. Что же во всем этом страшного для Джиованни? Нет, все-таки хорошо, что судьба привела его сюда, в этот дом, где он может любоваться необычайным садом, который, казалось, перенесен сюда из Полинезии.
Разбирая в этот день свои чемоданы, Джиованни нашел рекомендательное письмо отца к профессору падуанского университета Сильвано Баццони. И молодой студент решил познакомиться с ним.
Доктор Баццони оказался очень симпатичным, добродушным и отзывчивым человеком. Несмотря на свои годы, он был большой весельчак. Оставил Джиованни обедать, интересовался его юношескими романами и давал мудрые наставления о том, что молодой студент не должен гнушаться бутылки доброго тосканского вина.
Джиованни, полагая, что два ученых медика, живущих в одном городе, должны быть друзьями или, по крайней мере, хорошими знакомыми, - как бы вскользь упомянул имя доктора Теребрицци.
К удивлению молодого студента, профессор Баццони вдруг сразу нахмурился, услышав это имя.
- Вы знаете этого человека? - спросил он гостя.
- Очень мало, но хотел бы познакомиться ближе, - ответил Джиованни.
- Да, Теребрицци - большой ученый, надо отдать ему должное. Но я потерял бы доверие и дружбу вашего отца, если бы не посоветовал вам остерегаться этого знаменитого ученого. Тем или иным способом он может прибрать вашу жизнь к своим рукам. Я не спорю, что Теребрицци, за исключением одного-двух человек, быть может, самый выдающийся ученый во всей Италии. Но его врачебная практика вызывает серьезные упреки…
- В чем же упрекают его?
- Дело в том, что наука его интересует больше, чем люди. Для него всякий больной - только объект для научных опытов, и опытов, в большинстве случаев, опасных. Он принес в жертву науке пятьдесят человеческих жизней. Если в его старой голове засела какая-нибудь научная идея, он не пожалеет человеческой жизни, чтобы только разрешить задачу.