Выбрать главу

- А что? Вояк-то пруд пруди, а инженер сейчас - по пальцам посчитать можно. Вот. И пользы больше.

Я с благодарностью посмотрел на деда. Надо же, какие оказывается мысли у него в голове бродят. Пару-тройку лет назад он бы и слово это не вспомнил, а тут комплименты отпускает. Все радостно начали тискать Вовку. Все, кроме Кукши. Мурманы за лето так и не приехали...

Грузить его работой было уже некуда, и так спит считай по шесть часов, как и все мы. Остались только способы убеждения:

- Кукша, да успокойся ты! Приедет твоя Сигни, ни куда не денется. Ты только тоску нагоняешь на всю Москву.

- А вдруг случилось чего? А вдруг их побили? А вдруг...

- И что? - я грубо прервал его, - ты сейчас можешь что-нибудь сделать с этим?

- Да! Искать ее пойду!

- Где ты ее искать будешь, сталкер, блин! Мы же даже не знаем, где они обитают. Там пару тысяч километров отмахать придется, прежде чем найдем их дом. Припасы на это посчитал? Дрова для паровика?

- Я под парусом...

- Ага, яхтсмен-любитель, Федор Конюхов, блин! Каким парусом?! Ты его три раза поднимал только, да за штурвал не садился ни разу. Пойдешь искать - еще троих тебе в помощь надо. Кого возьмешь, Добруша? Веселину? Мать? Или Вовку. Лучше всего Вовку - он воду любит. Только грудью его кормить не забывай.

Пасынок нахмурился.

- Сам подумай, они могут быть в походе, на Ладоге, дома, на западе, на севере, да где угодно! Весь свет обойдешь?

- А хоть бы и так! - пацан, хотя какой он там пацан, мужик уже, с вызовом посмотрел на меня.

- А иди. Вот завтра прям скажи на завтраке, мол, прощевайте родственники, пойду искать ненаглядную. Вы тут и без меня справитесь, а меня и не ждите - шарик наш, Земля которая, он шесть с половиной тысяч километров радиусом, до конца жизни ты как раз обойдешь, тысячную долю. Или мне Зоряну позвать, чтобы прямо сейчас пожитки собирала? Раз тебе на нас плевать...

- Мне не плевать...

- А если не плевать, то веди себя как мужик! Сказала - вернется, значит вернется! Или ты ей не веришь? А ответственность свою помнишь? Или забыл уже как за главного тут остался, да стрелой своей в меня целился? Тогда-то небось и не думал о походах заграничных?! А сейчас что, все довольны, можно и бросать все. Сами выплывут. И приедет потом Сигни, а мы ей: "Извини, дорогая, голубь твой улятел, тебя искать. Все бросил, и улятел". Она прикинет, нужен ей такой вот... бросатель, да и уплывет восвояси. А то вдруг ты потом и ее с детьми бросишь, искать что другое пойдешь?

- Не брошу, - Кукша насупился, но шестеренки вроде в голове заработали.

- Вот и ведя себя так, чтобы никто об этом даже не подумал. Ты еще молод, но поверь мне, много раз попадешь ты в ту ситуацию, когда придется выбирать между долгом, перед семьей, женой, друзьями, и сиюминутными желаниями. Если ты так и хочешь всю жизнь быть просто Кукша - делай как знаешь. Но если ты хочешь быть Кукша Первушевичем Игнатьевым, главным по военному ремеслу в России и Москве, то и ответственность на тебя ляжет соответствующая, и решения ты будешь принимать часто такие, которые в разрез с желаниями твоими пойдут. Решай - кто ты? Кем хочешь стать?

Пасынок задумался, посмотрел в окно. Промолвил только:

-Понял я. Не буду так больше. Ждать буду.

Я приобнял его:

- Терпи казак, атаманом станешь, - и вышел потихоньку, пусть сам подумает.

Кукша подумал хорошо, два дня на это ему дал. Теперь вместо горести и печали у него в глазах была сталь. Лицо его выражало решимость, и силу. И лишь в самой глубине оставался тот самый голубоглазый пацан, которого я встретил в те бесконечно далекие времена в лесу возле убитого лося. Ну пусть так пока будет, оттает со временем. Я ему только сказал, что если до весны не будет мурманов, и будет все спокойно, мы прокатимся в апреле до Ладоги, узнаем как там дела, да людей поспрашиваем. Кукша искренне поблагодарил, и пошел дальше забивать мысли работой.

Осенью продолжилась стройка, начался сбор запасов на зиму. Готовились, как на три года, на всякий случай. Да и просто была возможность - чего бы и не заняться формированием долгосрочных запасов. Нам еще животину кормить, очень коровы мелко перетертые кости рыбные полюбили, да и чтобы на Ладогу смотаться придется много припаса оставить - если вдруг чего случится, пусть род мой не будет обделен.

В свободное время обсуждали планируемой на декабрь событие - свадьбу Лады и Юры. Пленные наши уже почти как члены семьи, только без оружия, на восьмом уровне вольности, тоже активно участвовали в планировании мероприятия. Девушки обсуждали наряд, Зоряна меня допрашивала насчет таковых в мое время. Я периодически подшучивал над ними. Зашел разок в актовый зал - там все рисунки с платьями обсуждают, в том числе и по мотивам моих рассказов:

- О! Готовитесь в ЗАГс? Кольца, кортеж, фотографа нашли? - я сказал, и замер.

Потом убежал стремглав к деду в лабораторию. Я вспомнил, откуда я про зеркала и серебро знал! По телевизору передачу смотрел, там как раз про промышленное использование благородных металлов было. Я тогда еще прокрутил в голове мысль о серебре на зеркале, прикинул, сколько его оттуда достать можно, вот и осталось в подсознании. Но не это главное! Серебро - фотография! Кажется, я нашел подарок для молодых! Осталось начать и кончить - сделать.

Теперь в качестве научной нагрузки я занимался линзами. Для фотоаппарата, о котором никому не говорил, и для подзорной трубы - бинокль решил пока не делать. Теоретически я знаю, как собрать нужную мне систему, а практически? Как шлифовать те линзы? Как расположить? Какой коэффициент преломления у нашего стекла? Работы непочатый край. Но мысль интересная, работа спорилась. Дед получил чуть менее полукилограмма селитры из выгребных ям, и вся она ушла на кислоту и опыты с фотографией и зеркалами.

Причем второе достаточно быстро получилось, а вот со вторым пришлось помучаться. Я перепробовал все, что было у деда в лаборатории в качестве светочувствительного слоя, смешивая это с солью серебра. Что-то не реагировало совсем, что-то давало слишком крупную зернистость и расплывалось, что-то реагировало, но не задерживалось на материале. У меня завелся стеклянный аквариум, в который я запихивал кучу наполовину задвинутых в бумагу бумажек-тестеров, с нанесенной потенциальной фотоэмульсией. Я даже подробно вспомнил процесс, которым папа мой делал фотки еще при Союзе, ну там пленка, проявка, фотоувеличитель, негатив, фиксаж, нагрев и сушка готовых фотографий. У меня не столько занимала времени работа с оптическими приборами, сколько эти эксперименты - большущие, не очень однородные линзы я получил, да еще кучку размером поменьше, собирать из них фотоаппарат и подзорную трубу дело техники.

Процесс завершился чуть ли не за два дня до свадьбы. Наконец-то на стеклянной пластинке я получил первое избражение-негатив, да перенес его на другую пластинку-позитив. В ход пошел осадок от смеси соляного кислоты и соли азотной кислоты серебра, желатин, о котором я случайно упомянул как-то, а девчонки его наплавили из хрящиков для желе, да какой-то странный порошок из дедовой коллекции в качестве закрепителя. Он его получал при плавке железа, газ вредный тот, из которого кислота получалась, пропускал через соль. С желатином забавно получилось - просто искал какую-нибудь клейкую прозрачную жидкость, а то рыбный клей и смола не подходили, мутные слишком и механическая стойкость плохая. Учитывая размеры моего объектива, а он был чуть не пятнадцать сантиметров в диаметре, да размеры фотоаппарата, почти полметра, получилась мега-тренога, вроде как у фотографов девятнадцатого века. Сделал десяток комплектов пластин негатив-позитив, пробовал на бумаге - что-то не очень, расплывается изображение, надо бумагу поплотнее. Но теперь я готов к свадьбе, пусть и со стеклянными фотопластинками.

После получения приемлимого результата, как раз в начале декабря, я почти пять дней выстаивал снимок на солнце, почернеет или нет. Собрал совещание государственных мужей - меня и Буревоя.

- Ну что, давай прикинем, что у нас тут творится, а то с этими опытами даже при работе мысли о чем угодно, только не о Москве.