— Да и правда похуй! Я че хотел-то..? Поскольку вы тут новенькие, вы не в курсе, что тут не только в этой сраной лавке можно закупаться! У меня тоже! Пойдемте покажу, блять, ассратимент!
Кружка была в руке у Тролля, то есть высоко, так что Куба достал еще одну и нацедив выпивки указал вниз. Стало ясно, почему несмотря на то, что «Икан» был больше «Ежа», готовили ели и спали там в одном помещении — всё ниже палубы было завалено разнообразным хламом. Часть, судя по состоянию, было поднято со дна, часть — найдено на каких-то свалках. Сияя от гордости, Куба включил свет поворотом лампы в светильнике без плафона и обвел эту сокровищницу рукой.
— Ни у кого такого не найдете! Только у меня!
— И то верно… — согласился Слободан, — Такое мы нигде не найдем…
— Вы посмотрите — я дорого не беру.
— Ну это понятно…
Покрутив в руках полусгнившую каску, Слободан положил её на место и вопросительно посмотрел на Браву. Тот пожал плечами и принялся ворошить хлам в поисках чего-нибудь интересного. Тролль с Бьернсоном остались наверху — брезговали.
— А это что? — Брава вытащил круглый медный шлем и покрутил, — От водолазного костюма? Остальное есть?
— Ага! В том же углу и в том же дерьме… — кивнул Куба, — Только это все хуйня! Я в этой ебыни пробовал нырять — чуть не задохся нахуй!
— Странно… Может помпа не работает?
— Какая еще, нахуй, «помпа»?
Перевернув шлем, Брава увидел, что отверстия, куда должны подключатся шланги, забиты пробками и понимающе кивнул.
— Дело в том, что тут должна быть еще помпа.
— Если ты про ту ебынь которая «уф-уф» делает, то она тоже там. Но она нахуй не нужна.
— Кто вам такое сказал?
— Муг сказал! Он ныряльщиком был! Он шарит!
Куба высунулся наверх и, набрав побольше воздуха, заорал: «Муг! Пьянь черножопая! Тут по твою хуйню ебалаи приползли», снова получил по башке и ссыпался вниз. Куча тряпья, которая служила команде «Икана» постелью, зашевелилась. С неё сполз тощий, черный как головешка паренек, первым делом добравшись до бочонка и приложившись к содержимому. После чего продрал глаза, увидел Тролля и Бьернсона и в ужасе заорал.
— Да харе блажить ебанутый… — Куба снова взобрался по лестнице, — Они люди… Вроде…
— Ты уверен? — Муг опасливо покосился на гостей, — Больно дохера уродливые…
— Да мне тут вас всех, что-ли, пиздить?! — поинтересовался Бьернсон замахиваясь.
— Ебать! Оно еще и разговаривает!
Муг как кузнечик скакнул в сторону и спрятался за Кубу, выпучив глаза рассматривая такую диковинку.
— Ну да… — понимая, что Бьернсон как нехер делать снесет обоих, Куба попятился, — Этот разговаривает. Второй нет — не слышал пока… А что, уродливые — так ты тоже нихуя не прынц.
— Ну так-то да… Но вдруг заразно?
— Что тебе, блять, заразно?
— Ну вот это… С волосами…
Бьернсон, скосив глаза, посмотрел на свою пшеничного цвета бороду, потом на прическу Муга.
— Ты, сука, на себе посмотри, уебище. У тебя самого че на башке? Говно из мозгов лезет?
— Это дреды!
— Хуеды! Еще раз от вас двоих хуйню про меня услышу — одного другому в жопу засуну! Верите что смогу?
— Да ебать ты шуток не понимаешь… — судя по лицу, Куба поверил, — Ладно — замяли. Муг — пиздуй вниз. Там про ебынь водолазную спрашивали. А мы еще выпьем, а то эти ебланы напряженные какие-то…
— Да ты издеваешься…
Бьернсон хотел в очередной раз прописать Кубе в репу, но Тролль его остановил, жестами и мимкой показав, что это бесполезно. Тем временем Муг спустился вниз и принялся помогать Слободану и Браве откапывать водолазное снаряжение, попутно рассказывая, откуда оно тут взялось и вообще. В водолазных костюмах Муг, как и предполагалось, не понимал нихера и искренне думал, что шланги нужны чтобы переговариваться с находящимся под водой, зато рассказал немало интересного про катер и них с Кубой.
Когда-то давно «Икан» был рыболовным судном. После войны начался жемчужный бум и хозяева сделали из него водолазную базу. Тогда же на борту появился Муг. Раб и сын раба, он с плохо понятной Браве и Слободану гордостью похвастал, что хозяева отдали за него пять миллионов исладоров потому, что лучшего ныряльщика на рынке не было. Правда, за отдаваемое по дешевке с армейских складов водолазное снаряжение, они заплатили шесть…
А Куба был пьянью. И солдатом колониальной гвардии — одно другому не мешало. Он пил, дрался и попадал в кутузку. Он пил, слал нахуй командиров и попадал в кутузку. Он не терял семью, не терпел лишений, не мучался тяжелыми воспоминаниями после гибели боевых друзей — просто ему нравилось пить и слать всех нахуй. Слободан специально уточнял.