— Да… Которые пугают.
— Йа… Так вот — похоже Петерфельд находийт не только их.
— «Вендиго» эти?
— Да — амейцы есть верийть, что вендиго есть человек одержимый злобный духи-людоеды. И Петерфельд обнаруживайт, что они есть в какой-то мере правы. Как мы видейть на пример тех сущнойсть, тела созданий из Зазеркалья нихт приспособлены к существований в наш мир. И для пребываний тут им есть требовайтся оболочка. И такой оболочкой может становийтся разлийчный объект. В том числе и человек!
— Та-ак… Звучит не очень…
— Вы даже нихт представляйт насколько. Аменский правитейльство хотейт получайт такой образ суперзольдайт в противовез форбуржский разработка. Нечеловечески сильный, быстрый, слабоуязвимый… Но, к их огорчений — практичейски неконтролируемый. И тогда один из оружейный концерн предлагайт Петерфельд продолжайт разработка и делайт супероружие на основа этот открытий. Дальше я пока не расшифровывайт.
— Ясненько… Так, давай не затягивай с этим.
— Йа… Тогда с ваш позволений я пойду продолжайт…
— Валяй…
Капитан посмотрел как за Доктором закрылась дверь, потом на часы, извлек шифроблокнот и, прочитав инструкцию к нему, потопал в узел связи.
Глава 6
Сто Тринадцатый
Алехин подгадал так, что к цели они подошли когда «Палач» зарядил дождем, прикрывая их от ненужных свидетелей, но еще не разгулялся в полную силу. Перехватчик прошел несколько раз мимо протоки, в которой стоял «Сто Тринадцатый». После стольких лет они надеялись найти хотя бы остов, однако, к всеобщему удивлению, корабль сохранился прекрасно. Подозрительно прекрасно. Поскольку посторонней активности вокруг замечено не было то, скрипя зубами, Алехин согласился высадить Коваля на берег.
— Прямо к нему я не подойду — не в такую погоду. Ближайшее пригодное место — практически с другой стороны.
— Врачи говорят, что гулять полезно… — равнодушно пожал плечами Коваль, — Высадите, где вам удобно, а дальше я ножками.
— Не «Я», а «Мы». В одиночку вы гулять не пойдете.
— Понял. Но не больше двух сопровождающих. И, желательно, из таежников. Чтобы по лесу ходить умели.
— Тогда с вами пойдут мичман Костенко и старшина Николай. Как раз таежники.
— Хорошо… — кивнул Коваль и, подумав, спросил — А можно полюбопытствовать, почему вы мичмана по фамилии назвали, а старшину — по имени?
Все присутствующие на мостике переглянулись с хитрыми улыбками.
— Да нет, товарищ майор… Всех по фамилии назвал.
— Серьезно? У него фамилия: «Николай»?
— Точно так…
— А имя тогда какое?
— Выргыргы.
— Шутите?
— Я тоже сперва не поверил.
— А отчество?
— Отчество я хрен выговорю. Он из тугуйцев. У них фамилий нет — только имена. А чтобы в армию пойти — фамилия нужна. Без неё документы не выдадут. У них в поселке доктор был «Николай» — уважаемый человек. Вот он решил, что это хорошая фамилия получится.
— А потом почему не исправили?
— Не хочет. Говорит, что шаман с предками пообщался, новый паспорт им показал и те фамилию одобрили. Сказали, что «счастливая».
— Ясно. Ладно — пусть снаряжаются…
Мичман Костенко оказался плотным гигантом с окладистой бородой, рядом с которым старшина второй статьи Николай смотрелся просто ребенком. Алехин, переживая за сохранность пассажира, выдал мичману ручной пулемет, десяток гранат и огромный ранец с сухпаями. На всякий случай. Николай придирчиво перебрал карабины и, по одному ему ведомым приметам, выбрал самый хороший.
На берег высадились на шлюпке. Алехин хотел оставить её дожидаться, но Коваль настоял, чтобы та вернулась на корабль, обосновав это тем, что не стоит так явно демаскировать место их высадки и эвакуации. Углубившись в прибрежные заросли, они взяли немного вбок, чтобы запутать возможных наблюдателей и двинулись к перехватчику.
Идти оказалось тяжело. Падая на кроны деревьев, потоки ливня превращались в мелкую водяную пыль которая туманом висела в воздухе. Тихие по отдельности, удары миллионов капель вместе превращались в оглушительный гул, тональность которого менялась в зависимости от порывов ветра завывавшего в ветвях и это было похоже на странную, чужую музыку. Текущие сверху бесчисленные крохотные ручейки, ближе к морю сливались в огромные бурлящие потоки с ревом катящиеся по промытым ложбинам.