Грохнул залп и четыре снаряда ударили в то место, из которого вел огонь Федор, подкидывая в воздух землю и валя деревья. Затем заработали крупнокалиберные пулеметы, прочесывая заросли. И снова залп. Близкий разрыв осыпал землей. Чума, никогда до этого не бывала под артиллерийским обстрелом, но подавая снаряды к орудию, часто думала, как оно там, на другом конце его траектории? Теперь, вцепившись в ходящую ходуном землю, она боролась с паникой. Разрывы были не просто оглушительными. Они проникали в самое тело идущим от земли гулом, сотрясая нутро и выдавливая из груди тоскливый вой. Страх был не рассудочный, не от понимания грозившей опасности. Это был скорее животный страх перед чем-то настолько грозным и опасным, что даже думать нельзя этому противостоять. Страх, требовавший бросить все и бежать без оглядки, забиться в щель, зарыться так глубоко, как только возможно. Казалось, что все это летит прямо в неё и валуны были уже не укрытием, а мишенью, способной привлечь взгляд канонира. Одно попадание и камни разлетятся вместе с ней брызгами.
Высунувшись, она поискала глазами более надежное убежище и с облегчением увидела ранец, мелькавший над краем промоины в паре сотнях метров от её укрытия. Федор, в промежутках между выстрелами орудий, покрутил головой, тоже её увидел и махнул рукой. Броском преодолев разделавшее их расстояние, Чума вцепилась в него и, от избытка чувств, укусила прямо через пыльную куртку. Привыкший уже к таким заскокам Федор дал ей отрезвляющий подзатыльник, после чего указал в сторону глубокой ложбины, куда эта промоина вела. Добравшись до неё и послушав, как сверху бухают снаряды, он стянул ранец.
— Есть хочешь?
— Очинь… — передернув плечами, Чума в который раз подивилась его деловитому спокойствию, — Мну пряма всю трисет. Нада успакоится.
— Не беспокойся — тут нас не достанет.
Привалившись к склону, Федор, ловко орудуя ножом, вскрыл банку консервов и протянул Чуме вместе с ложкой.
— Фпафиба…
Руки плясали так, что ложка не попадала в рот, но еда и безопасность потихоньку брали свое. Федор, поев огляделся и, убедившись, что дыма вокруг предостаточно, закурил, не боясь демаскировать позицию.
— Ты смотри, сколько денег на ветер выбрасывают… И не лень им…
— Ты чиво такой спакойный!? — поев и подобравшись поближе Чума обхватила Федора и принялась его грызть, — Ты мну бесишь…
— А чего беспокоиться?
— Па нам стрыляют…
— Может по нам, может не по нам… Снарядов у них гора — вот и стреляют. Не попали же, пока?
— А йесли пападут?
— Не попадут. Они с той стороны стреляют. Там край выше. Либо на нем разорвется, либо перелетит. Ты чего кусаешься?
— Нервничию…
— Зачем? — устав терпеть покусы, Федор сдавил шею Чумы удерживая её зубы на безопасной дистанции, — Пусть они нервничают. У них уже минимум минус трое.
— Ты думаишь они ище палезут?
— Если тупые, то полезут.
— Йа ни знаю, как стрилять буду. У мну руки трисутся.
— На — выпей… — Федор протянул ей маленькую фляжку — Пару глотков дерни, чтобы успокоиться и пошли. Они уже не стреляют. Надо дальше смотреть, чтобы не пролезли.
— Йа баюсь.
— Я тоже… Но мы сами вызвались.
— Ладна… — с трудом заставив себя отцепится, Чума встала и прислушалась, — Тиха как стала! Пашли…
На противоположном острове Ур внимательно наблюдал за действиями «Джебадаи». Компании предпочитали нанимать для грязной работы ветеранов, которые сполна хлебнули боев в островных джунглях. Так что, в отличие от находящихся на самообеспечении и экономящих боеприпасы вольных, компанейские канониры казенные снаряды тратить не стеснялись — когда ты высаживаешься и входишь в заросли, твое преимущество в тяжелом вооружении теряется. Остается только преимущество в выучке. И не факт, что его хватит, чтобы избежать потерь. Ловушки, засады и знание местности позволяло аборигенам, в свое время, устроить войскам метрополий не одну кровавую баню.
Так что, столкнувшись с отпором, «Джебадая» сделал то, что и ожидалось: принялся долбать по острову из орудий. Местные, как правило, панически боялись артиллерийского и пулеметного огня, прекрасно зная, что даже одна пушка или пулемет может в два счета нивелировать любое превосходство в численности и устроить нападающим форменную бойню. Так что обстрел был весьма действенным способом если не уничтожить обороняющихся то, по крайней мере, деморализовать и отогнать их.
После обстрела наемники переждали некоторое время и пошли на приступ вновь. Они причалили на катере с не простреливаемой стороны и начали взбираться по шторм-трапу. Когда трое вышли на палубу, щелкнул выстрел. Один остался лежать, двое других без раздумий мотанулись за борт. Снайперский огонь оказывает на противника не только убойное действие, но и психологическое. Когда против тебя враг которого ты видишь и которому, хотя-бы потенциально, можешь дать сдачи, это одно. И совсем другое дело воевать с невидимкой, который наносит смертельный удар внезапно и против которого ты беспомощен. В таких условиях нервишки начинают шалить даже у самых стойких.