Его целью оказался остов севшего на мель транспорта, удачно расположенный на судоходном фарватере, через который следовавшие к Кала-Балибу суда с контрабандой обходили районы, где патрулировали нанятые колониальными компаниями корабли. Вокруг этого места были устроены наблюдательные посты державшие связь посредством простейшего веревочного телеграфа, но Ур легко миновал их и подобрался поближе.
Внутри остова расположилась база довольно крупной банды. Идущие суда должны были проходить узость на небольшой скорости и почти вплотную к остову, что делало их легкой добычей. Ур разглядел уложенные на нависающей над водой ветви ракаупы веревки для десантирования и абордажные крючья. Ржавый кран транспорта был превращен в штурмовую лестницу. Фарватер перегораживала толстенная якорная цепь. Конечно, крупный корабль таким образом остановить было сложно — например «Интернационал» просто порвал бы все это и вырвал цепь отделавшись только вмятинами на форштевне, но сравнительно небольшое судно вроде рыболовного сейнера, которые в основном и использовали контрабандисты, оказалось бы в ловушке.
Спустившись еще ниже и мягко перепрыгнув на крышу надстройки Ур принялся разведывать дальше. Внизу двое обсуждали свои дела.
- …волнуется из-за этой херни. Весь на нервах.
- Кто-то стуканул на его дела с Бигертом «Хану»… Боится что «Хан» зарядит на него «торпеду». Человек из города сказал, что приходила вооруженная до зубов «палуба».
- Бигерт же обещал помочь?
- Ага — пришлет опять ящик старых винтовок… Нам бы пушку. Или корабль… Или корабль с пушкой. А то сиди на этом ржавом корыте…
Дальнейшие жалобы на тяготы бандитской жизни Уру были неинтересны. Обойдя эту парочку, он бесшумно нырнул вниз по сходням, брезгливо дергая конечностями — все живущие тут целыми днями жевали бетель, щедро заплевывая пол и стены красной липкой слюной.
Внизу прохаживался еще один часовой, но он смотрел в основном вниз, где был установлен стол на котором танцевала испуганная девочка, понукаемая криками и смехом собравшихся вокруг бандитов. Спустившись еще ниже, Ур оказался на палубе. Возле люков в трюмы спали охранники. Подавив в себе желание придушить их — Ур очень не любил халатное отношение к несению караульной службы, он перескочил с фальшборта в крону пальмы и с неё принялся изучать транспорт со стороны берега.
Его внимание привлекла лебедка, которую явно пытались скрыть от посторонних глаз. От неё в волны уходила параллельная пара тросов. Подобравшись, под прикрытием зарослей, поближе, Ур поколебался, потом все таки полез в воду. Ощущения были не из приятных — он буквально всем телом чувствовал, как вокруг снуют довольно крупные рыбы и одна из них вполне могла оказаться достаточно большой и хищной, чтобы проверить каков он на вкус. Накинув темляк ножа на руку, Ур, под аккомпанемент этих малоприятных размышлений, добрался до другого берега. Тросы уходили в выдолбленную в склоне пещерку. Ветви, свисавшие сверху, закрывали её плотным занавесом и внутри царила кромешная тьма, где не помогало даже его ночное зрение. Ур решился попробовать слегка подсветить лучом фонаря с спецфильтром. Перед ним в воде покачивалась обросшая всякими моллюсками и водорослями якорная мина. Назначение лебедки и тросов сразу стало предельно ясным — с их помощью мину можно было выставить на пути пошедшего на прорыв судна.
...
- Мина, говоришь? - Капитан задумчиво кивнул выслушав доклад, - И девчонка еще…
- Мину можно подорвать, а девчонку вытащить, - предложил Ур, - Заодно поснимаю посты наблюдения, чтобы вы смогли выйти на огневой рубеж незамеченными.
- Что надо?
- Эвакуационную команду с лодкой и, плюс, я Чуму с Сычом в боевых условиях проверить хочу.
- Чуму-то понятно — понаблюдал за ней в тире. А Сыч-то куда?
- Я его паре трюков обучил…
Ур довольно оскалился, и «чикнул» по птичьи. Раздалось хлопанье крыльев и в дверном проеме материализовался Сыч с видом: «Кто звал?». Капитан усмехнулся и согласно кивнул давая добро.
Эвакуационную команду составляли Боцман и Багир, которому, по такому случаю, разрешили взять пулемет. Спустив шлюпку они направились к остову транспорта. Ур и Чума выдвинулись пешим порядком.
На первом посту было два противника. Один дремал, второй прохаживался по ветви туда сюда. Ур указал на него Сычу, а Чуме, которая наконец-то устроилась в ветвях с длинной винтовкой, дал команду взять на прицел второго.
Сорвавшись с ветки, птица в пикировании набрала скорость, перешла в горизонтальный полет, потом начала резко набирать высоту. Ничего не подозревающая жертва дошла до конца маршрута, развернулась и наклонилась, чтобы сплюнуть слюну от бетеля. И в этот самый момент на него сверху авиабомбой обрушилось смазанное белое пятно, заставляя потерять равновесие и рухнуть вниз.
Падая часовой не издал ни звука — сжимая когти на горле, Сыч спикировал с ним до самой воды и только в конце выпустил. Ур пошарил прицелом по темной глади, предполагая, что падение в воду может быть не смертельным, но кроме расходящихся кругов на поверхности ничего не увидел. Приземлившийся рядом Сыч, все еще воинственно нахохлившийся, тоже глянул вниз и встряхнувшись защелкал и зацокал. Показав ему жестами: «Чистая работа» Ур дал Чуме команду снять оставшегося.
С той точки, где они сидели, были видны только его ноги, а остальное скрывала густая листва. Чума, зацепив ремень винтовки за локоть для большей стабильности, положила перекрестье прицела на конечности цели, потом провела его до места, где должен был быть таз, и подняла вверх на длину бедра. Теоретически, сейчас пуля должна была попасть в грудь.
Сидевший рядом Ур внимательно наблюдал за ней. В данной ситуации риск был минимален - в случае промаха он бы уложил часового до того, как тот успеет поднять тревогу и это была хорошая возможность посмотреть, как Чума будет действовать в ситуации, когда прицеливание затруднено. То, что в открытую цель с такого расстояния она попадет, Ур не сомневался. Но искусство армейского снайпера заключается в том, чтобы выполнить поставленную задачу невзирая на возможные помехи.
Выбрав свободный ход спускового крючка, Чума выдохнула и плавно, стараясь не дергать, выжала его до конца. На винтовке был глушитель, но звук выстрела все равно остался очень громким. В плечо садануло словно копытом — Чума не отличалась могучим телосложением, так что отдача «Мосинки» была для неё весьма болезненной. Но это была хорошая, приятная боль — когда ты ирзал из Аргесаеванны, ты вообще быстро начинаешь разбираться в боли. И та боль, которую причиняет отдача винтовки, подобна приправленной специями еде от которой шипишь, корчишься, тяжко дышишь, но, придя в себя, хочешь еще.
Быстро передернув затвор, Чума вернула прицел на место, на случай если не добила цель, но Ур, благодаря сноровке и когтям свесившийся так, чтобы видеть результат попадания, показал что противник «готов» - он спал уронив голову на грудь, так что пуля, пройдя по нисходящей, пробила и череп и грудную клетку прикончив его моментально.
На втором посту выстрел не услышали — глушитель «размазал» звук убрав из него самые резкие ноты, а остальное поглотил шум ветра и листвы. На этот раз, Ур позволил Чуме самой выбрать позицию и момент для выстрела, приказав снять обоих до того, как они добегут до сигнальной веревки, а сам приготовился её страховать. Противники прохаживались по узкому помосту, периодически останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов.