— Да я из города. По делам мотался.
— А я с Ташлы.
— Опять к Маринке ходил?
— Ага!
— Ну я так сразу и понял — рожа больно довольная. И жир от котлет по всей морде.
— Завидуешь — завидуй молча, — Ротный вытерся рукавом, — Путь к сердцу мужика лежит через желудок. А у Маришки ко мне — целая автострада!
— Ты хвастайся поменьше, а то уведут.
— Я вам уведу… Ты чего такой задумчивый?
— Да так… Устал. А ты чего опять припозднился? Того раза мало было?
— Так я ж не по просеке. Яж по дороге… По людски.
— Мужика того не видал больше?
— Да тьфу-тьфу, пока нет, — Ротный, обернулся чтобы сплюнуть, и застыл.
Метрах в ста от них, на дороге, стоял тот самый мужик. Марку одежды и татуировки с такого расстояния не было видно, но выглядел и смотрел он точь-в-точь как тот что из газеты.
— Ты хуль за мной ходишь, а? — крикнул на него Ротный, — Вопросы какие есть? Задавай!
— Ходи, и оглядывайся… — голос у мужика был низки и хриплый, — Ходи, и оглядывайся…
— Чего бля?
Ротный шагнул в его сторону, но преследователь, повернулся и скрылся в зарослях.
— Вот сука! Доебался как пьяный до радио! Чего ему надо?
— Тебе «Загиттулин Марат Бехтимирович» что-то говорит? — поинтересовался Тарасов оглядываясь в поисках «Волги».
— Погоди! Маринка у меня — «Загиттулина». По мужу…
— Она замужем?
— Да не! Вдова она! Муж бандюком был. А, потом, пропал. Так и не нашли. Маринка, правда, о нем вспоминать не любит — это я от соседей узнал.
— Давно пропал?
— Три года назад. Она документы подала, чтобы его признать мертвым, но там пять лет после исчезновения ждать надо.
Молча открыв записную книжку, Тарасов продемонстрировал вырезку и запись. Ротный прочитал, недоверчиво глянул на Старшину, и снова перечитал.
— Погоди — ты хочешь сказать что это…
— Я ничего не хочу сказать… Ты сам все прочитал.
— Это откуда?
— Из газеты. Из той подшивки, что ты мне дал. Правда Коростылев, засранец, испорченную бумагу сжег, так что пришлось в библиотеку ехать.
— И чего теперь делать?
— Ты на эту Маринку всерьез настроен?
— Конечно!
— Почему? Раньше, вроде, ходил, рассказывал, как хорошо холостому да свободному?
— А хрен его знает! Взрослею, наверное? Тридцатник уже скоро. Когда моему бате тридцать стукнуло, мне уже десять было. К тому же ты Маринку сам видал. Огонь баба. И готовить умеет и подержать есть за что.
— Баба огонь, — Старшина согласно кивнул, — Из-за таких войны начинают…
— В смысле?
— Ты «Иллиаду» в школе не читал, что ли?
— Не. Нам что-то такое задавали на лето, но я забил.
— Темнота…
Тарасов сокрушенно покачал головой, хотя сам осилил указанное произведение уже в зрелом возрасте, от скуки перечитывая книги, которые остались в школе, в разоренном войной селе, возле которого стоял их блокпост. Ротный, отмахнулся и вопросительно дернул башкой.
— Не суть. С кем воевать будем?
— Когда мы тебя по селу искали, до нас местная гопота доколупалась.
— И че?
— Они такую-же фразу сказали. Про ходить и оглядываться.
— Думаешь, это он там был!?
— Я не думаю — я точно знаю, что его там не было! — раздраженно отмахнулся Тарасов, — Но откуда-то эти обмудки данную фразу подхватили?
— Думаешь от Маришкиного мужа?
— Почему нет? А это значит, что они общались и могут что-то знать про его дела, и про то, куда и почему он пропал.
— А нам это зачем?
— Ну не просто же так он три года прятался? И, кстати, не просто так он объявился и начал за тобой ходить, когда ты принялся его женушку окучивать. Возможно, кто-то из местной шушеры за вами с Мариной следит и ему докладывает. Завтра у нас воскресенье?
— Ну да.
— Как насчет того, чтобы нанести визит вежливости ташлинским маргиналам?
***
Операцию начинали по всем правилам военного искуства. С утра, засев на пригорке над селом, Старшина понаблюдал за улицами, вычислил «малину», располагавшуюся в доме одного из местных алкашей и определил наиболее безопасные пути подхода и отхода. Потом начали работать над маскировкой, чтобы скрыть свои личности и принадлежность к Вооруженным Силам. Надев спортивный костюм, Тарасов обмотал лицо шарфом и тут же содрал его — смотрелось предельно глупо. Порывшись в вещах, он хотел уже резать вязанную шапку, но тут заглянул Ротный.
— Маску…
— Зачем? Вот! Готовые есть! Зимняя и летняя — хбшная.
— Стесняюсь спросить: откуда и зачем?
— СОБРовцы подогнали… Нас, когда в Ставрополь отправили, мы с ними в одном эшелоне ехали. У меня новая шапка была, я на неё махнул. В Ставрополе же тепло.