- Я что скажу? - Тарасов наконец сообразил, что поехавшая спрашивает его, - Я скажу, что координационный совет лемурийцев с Нибиру вами недоволен. Вы были отправлены в это земное тело вести скрытое наблюдение, а вы палитесь. Это я не вам, женщина. Это я вашему имплантированному сознанию-паразиту. Возьми носителя под контроль, иначе отзовем. Аборигены уже начинают что-то подозревать. Конец связи…
Он театрально уронил голову на грудь, потом вскинулся моргая и уставился на собеседницу. Та смотрела на него выпучив глаза.
- Что такое, гражданка? Я храпел?
Неформалы хрюкали как три поросенка, стараясь не ржать в голос. «Тамада» страдальчески закатил глаза. Женщина некоторое время растерянно оглядывалась, потом отсела подальше.
Вздохнув, Старшина решил осмотреться. Помещение, где они сидели, имело одно окно, на подоконнике которого стоял телевизор с водруженным на нем видеомагнитофоном. Наверное, когда зрителей собиралось больше, тут крутили душеполезное кино. На стене висел потрет какого-то бородатого хмыря, по обе стороны которого располагались написанные плакатным шрифтом десять заповедей и семь смертных грехов справа и слева соответственно. Напротив висел чуть меньший по размеру портрет какой-то женщины с лицом продавщицы мясного ряда, пытавшейся изобразить приветливую улыбку. Её так же обрамляли два плаката с какой-то писаниной, но гораздо более мелким шрифтом. Смотрелись они на фоне обшарпанных интерьеров с модными в восьмидесятых лакированными ДСПшными панелями весьма странно.
В противоположной от окна стене была вторая дверь, которая вела в какой-то чулан, кладовку или сортир — разница в длине этой комнаты и предыдущей была около метра, так что вряд-ли там скрывался бальный зал. Решив, что сортир будет как раз кстати, Тарасов встал и без спросу сунувшись туда, обнаружив подсобку с сваленными упаковками агитматериалов, швабрами и вешалкой с одеждой. К внутренней стороне двери был приколот разлинованный лист бумаги с фамилиями и датами, в котором наметанный взгляд военного немедленно опознал график нарядов.Особо заинтересовали колонки «Д» и «Н». «День» и «Ночь»?
- Вы куда? - поинтересовалсяповедением гостя «Тамада».
- Да туалет ищу… - почти не соврал Старшина, внимательно изучая график.
- Туалет у нас внизу… Как входили, только не вверх, а вниз.
- Понял…
Закрыв дверь он вышел и пошел по коридору дергая ручки кабинетов. Если что — тоже скажет, что туалет ищет. Но везде, ожидаемо, оказалось закрыто, хотя ни двери ни замки серьезными не выглядели. Больше беспокоила металлическая дверь, закрывающая вход с лестницы в эту часть этажа. И та что внизу, сваренная из радиаторов парового отопления, тоже выглядит монументально. Правда зачем было так стараться, если она закрывает проход на застекленную галерею неясно, но бить стекло — это шум. А у них тут, судя по графику, в выходные на ночь остается дежурный. На площадке имеется лестница на чердак. Люк не заперт. Это надо запомнить — потенциальная точка проникновения.
Спустившись по лестнице, Тарасов, брезгливо морщась, справил нужду в грязном туалете, находившимся в полуподвальном помещении, вымыл руки и, убедившись, что он здесь один, тоже внимательно все изучил. Планировка была странная и весьма хаотичная. Комната завхоза, две кабинки «общих», один туалет закрыт на ключ и висит табличка «Парус», видимо для сотрудников соответствующей конторы и еще один, тоже закрытый на картонную дверь с расхлябанным китайским замком. Тут можно, если что, спрятаться и тогда проблема с дверями внизу отпадает сама собой.
Теперь время. Если часы не врут, то уже три. Вроде можно успеть сгонять до дома, но сегодня воскресенье, конторы не работают, значит двери могут закрыть как только закончится последний «семинар». То есть в шесть. А, если на него никто не придет, то и раньше. Оставался, конечно, вариант с проникновением через чердак, но это выглядело уж больно экстремально. Так что надо за час обзавестись всем необходимым для взлома. Сложно, но не невозможно, особенно для военнослужащего. Кто ищет, тот всегда найдет!