— Извини, если твоего друга я невольно обидела…
Но ветер и тут не дал ей спуску:
— Ты хотела сказать нашего друга?
— Хорошо, нашего, — согласилась Кудрявка. — Но ты мне не ответил про звёздочки… Сколько их может быть в этом отеле «У Крепкого Камня»?
Но Вольный Ветер будто готов был к этому вопросу.
— Семь! — ответил он тут же. — Ровно семь. У старого моего друга отель семизвездочный.
— Почему ты так решил?
— А погляди-ка на небо! — радостно зашелестел Вольный Ветер. — Пока мы с тобой тут о себе друг дружке рассказывали, опустилась ночь, погода хорошая, и звёзды видать прекрасно… Видишь почти над нашими головами висит такой ковшик из ярких звездочек? Называется это созвездие Большая Медведица. А посчитай, сколько в нём звездочек?
— Ты, наверное, забыл, что я не умею считать, — печально произнесла Кудрявка, и он отозвался виновато:
— Ах, да! Прости.
— Это ты проносился по классам и рвал учебники…
— Учебники я не рвал! — возмущённо возразил Вольный Ветер. — Другое дело, что на меня это сваливали — такое бывало часто.
— А если бы я попала хоть в какой-нибудь класс, я бы там хоть на целый год задержалась!
— А, может, — на два? — рассмеялся ветер.
— Да хоть на три!
— Такое бывает и совсем редко, — посерьёзнел Ветер. — Тех, кто в классе остаётся на второй год зовут второгодниками, о таких я слышал, и даже многих знал лично: такие ребята всегда — наши первые помощники. Но чтобы говорили о третьегодниках…
— Зато бы я столько знала! — мечтательно проговорила Кудрявка.
— Ты это так горячо говоришь, — посочувствовал Вольный Ветер. — Ну, хочешь, я закину тебя в какой-нибудь школьный двор?
— Нет! — закричала Кудрявка. — Нет! Ни за что!
И хоть голосок у неё был совсем тоненький, Ветер проворчал:
— Напугала!..
— Это ты меня напугал!
— Я?!
— А кто хотел отнести меня в школьный двор? — стала выговаривать ему Кудрявка. — Пусть мне неизвестно многое другое, но это я хорошо знаю: для перекати-поля нет ничего страшней, чем туда попасть.
— Станут придираться, а то и сразу по шее дадут? — посочувствовал Вольный Ветер. — Начнётся эта не очень добрая игра: кто на новенького?
— Ах, если бы только это! — воскликнула Кудрявка. — С нами всё куда хуже.
Я даже знаю, как называется эта игра, когда они ногами бьют по шарам перекати-поля: фанбол!
— Ох, и тёмная ты, и правда, — дружелюбно посочувствовал Вольный Ветер. — Как в холодной Сибири, откуда я родом, говорят: тайга глухая. Ты всё перепутала. Игра называется футбол. А фанбол — это, пожалуй, ещё страшней, мне приходилось их видеть, фанов. Там не только — ногами, там ты можешь получить палкой по голове… придётся тебе остаться без среднего образования, эх! Единственная надежда — это посмотреть мир и хоть что-то понять, чему-то научиться…
— Почему-то мне всё ясней становится, что я должна это сделать, — тихонько, словно сама себе, проговорила Кудрявка.
И Вольный Ветер тоже будто сам себе повторил:
— Нет-нет, слишком большая ответственность. Слишком!
— А скажи мне, — робко начала Кудрявка. — В этой шайке… В дурной компании, как ты сказал. Все-все ветры — злые? Все-превсе?!
Но он как будто не слышал её: может, снова что-то в уме прикидывал?
— Нет-нет! — наконец, пробормотал. — И правда, слишком большая!
Но Кудрявка, пожалуй, кое о чем уже догадалась:
— А что нам остаётся, скажи? Если у нас такой корень, который не может нас удержать на месте. Был бы он крепкий, как у солодки, разве кто-нибудь называл бы нас перекати-поле?
— Тут я тебе пока ничем помочь не могу, — задумчиво проговорил Вольный Ветер. — Ведутся исследования, ведутся. Но пока…
— Какие исследования? По причёскам?
Ветер сделал вид, что обиделся:
— Ты за кого нас держишь, скажи? И что тут, по причёскам, особо исследовать? Тут всё давно ясно: ветер — лучший в мире парикмахер! Не только дамский или там даже мужской, нет. Посмотри на большие и малые деревья, за которыми мы ухаживаем. Летом из-за обильной листвы бывает трудно понять, а погляди на облетевшее дерево, когда всё сквозит: как идеально мы подстригаем!
— Вот я и говорю, — в тон ему сказала Кудрявка.
— А как мы расчёсываем степь! — увлёкся Вольный Ветер. — Особенно, ранним летом, когда всё цветёт: на это часами смотрим не только мы. Я сам видел, как однажды в этих местах остановилась машина, из неё вылезли двое седых черкесов, и один стал другого перебивать: а ты туда посмотри, Гирей! Как бежит трава, как бежит!.. Нет, Нальбий, ты — туда погляди! Это от них я узнал, что долина, где мы трое остановились, называется Ажитугай…