После того, как два или три голоса в течение нескольких минут звали Вентворта, она услышала, как ее отец сказал:
— Попытаемся внизу, у реки! — …и это означало, что он тоже обезумел, потому что Вентворт никогда не уйдет далеко без подачки. Он не был ребенком, который был счастлив вдалеке от конфет.
Это твоя ошибка.
Мысль вонзилась в ее голову, как сосулька.
Это твоя ошибка, потому что ты его терпеть не могла. Он появился, и ты уже не была самой младшей. Ты должна была возиться с ним, он таскался за тобой, и ты хотела, не так ли, чтобы он исчез.
— Это неправда! — прошептала про себя Тиффани. — Я… очень его любила…
Если честно, не очень. Не все время. Он не умел правильно играть и не делал то, что ему говорили. Ты думала, что было бы лучше, если бы он действительно потерялся.
«Так или иначе, — добавила она про себя, — нельзя любить людей, у которых постоянно течет из носа. И, так или иначе… Интересно…».
— Мне жаль, что я не могу найти своего брата, — сказала Тиффани громко.
Это, казалось, не возымело никакого эффекта. Но дом был полон людей, открывались и хлопали двери, все бегали туда сюда и… Фиглы были застенчивы, несмотря на то, что у многих из них лица были похожи на кулаки.
«Не желай, — говорила мисс Тик. — Делай».
Тиффани пошла вниз. Пришли даже некоторые из женщин, которые собирали овечью шерсть при стрижке. Они столпились рядом с ее матерью, которая сидела за столом и плакала. Никто не заметил Тиффани (такое вообще часто случалось).
Она проскользнула в маслодельню, плотно закрыла дверь и наклонилась, чтобы посмотреть под раковиной.
Грохнула дверь, и ее отец вбежал внутрь. Он остановился. Тиффани выглядела виноватой.
— Он не может быть там, девочка! — сказал ее отец.
— Хорошо, э… — сказала Тиффани.
— Ты смотрела наверху?
— Даже на чердаке, папа…
— Хорошо, — ее отец был в панике и в нетерпении в одно и то же время.
— Иди и… делай что-нибудь!
— Да, папа.
Когда дверь закрылась, Тиффани опять заглянула под раковину.
— Жаб, ты там?
— Очень плохая охота, — ответил жаб, выползая. — Вы здесь слишком часто убираетесь. Нет даже пауков.
— Это срочно! — прервала Тиффани. — Мой маленький брат пропал без вести. Средь бела дня! На холмах, где все просматривается на мили!
— Ой, квак, — сказал жаб.
— Извини? — спросила Тиффани.
— Э, это было, э проклятие на жабском, — сказал жаб. — Жаль, но…
— Продолжается что-то волшебное? — спросила Тиффани. — Да или нет?..
— Я надеюсь, что нет, — ответил жаб, — но думаю, что да.
— Те маленькие человечки украли Вентворта?
— Кто, Фиглы? Они не крадут детей!
Было что-то в интонации, с которой жаб сказал это. Они не крадут…
— Выходит, ты знаешь, кто взял моего брата, — потребовала Тиффани.
— Нет. Но… они могли бы знать, — ответил жаб. — Послушай, мисс Тик сказала мне, чтобы ты не…
— Моего брата украли, — сказала Тиффани резко. — Ты не собираешься мне как-нибудь помочь?
— Нет, но…
— Хорошо! Где Фиглы сейчас?
— Думаю, прячутся. Здесь полно людей, которые ищут, в конце концов, но…
— Как я могу вернуть их? Они мне нужны!
— Мм, мисс Тик сказала…
— Как я могу вернуть их?
— Э… Ты хочешь возвратить их, да? — жалобно спросил жаб.
— Да!
— Это не то, о чем мечтало бы большинство людей, — сказал жаб. — Они не похожи на домовых. Если в доме заводятся Нак Мак Фиглы, лучшее, что можно сделать, — это переехать. — Он вздохнул. — Скажи, твой отец пьет?
— У него иногда бывает пиво, — сказала Тиффани. — Ну и что это даст?
— Только пиво?
— Хорошо, я, как предполагается, не знаю о том, что мой отец называет Специальной жидкой мазью для овец, — сказала Тиффани. — Бабуля Болит имела обыкновение гнать ее в старом хлеву.
— Сильная штука, не так ли?
— В ней растворяются ложки, — сказала Тиффани. — Это для особых случаев. Отец говорит, что это не для женщин, потому что от нее растут волосы на груди.
— Тогда, если ты действительно хочешь найти Нак Мак Фиглов, пойди и принеси немного, — сказал жаб. — Это сработает, поверь мне.
Спустя пять минут Тиффани была готова. Немногое укроется от спокойного ребенка с хорошим зрением — она знала, где спрятаны бутылки, и раздобыла одну. Пробка была вбита по самую шляпку, но она была старая, и Тиффани смогла выковырять ее с помощью ножа. Испарение вышибло у нее слезу.
Она собралась налить немного золотисто-коричневой жидкости в блюдце.
— Нет! Нас затопчут насмерть, если ты это сделаешь! — воскликнул жаб.
— Оставь только пробку.
Пары, поднимающиеся из горлышка бутылки, дрожали, как воздух над скалами в жаркий день.
Она почувствовала это — ощущение приковываемого внимания в тусклой прохладной комнате.
Девочка села на скамейку для дойки и сказала:
— Хорошо, теперь можете выйти.
Их были сотни. Они повыскакивали из ведер. Они спустились с потолочных балок. Они украдкой выскочили из-за полок с сыром. Они выползли из-под раковины. Они вышли из таких мест, в которых человеку с волосами цвета апельсина невозможно укрыться.
Они все были приблизительно шести дюймов в высоту и в основном синего цвета, хотя трудно было понять, было ли это настоящим цветом их кожи или только цветом их татуировок, которые покрывали каждый дюйм, который не был покрыт рыжими волосами. Они носили короткие клетчатые килты, а некоторые носили лоскутки как тонкие жилеты. У некоторых на головах был череп кролика или крысы, как своего рода шлем. И у каждого за спиной был меч, почти такой же по размеру, как они сами.
Однако что прежде всего обращало на себя внимание — то, что они ее боялись. В основном они смотрели на свои ноги, которые не давали повода для малодушия, потому что их ноги были большие, грязные и наполовину обмотанные шкурками животных — нечто вроде очень плохих ботинок. Ни один из них не хотел смотреть ей в глаза.
— Это вы те люди, которые наполнили ведра? — спросила она.
Последовала небольшая толкотня, шарканье ногами, кашель и нестройный хор:
— Айе.
— И корзину для дров?
Было еще одно «айе».
Тиффани впилась в них взглядом.
— А что относительно овцы?
На сей раз они все посмотрели вниз.
— Почему вы украли овцу?
Было большое бормотание и подталкивание, а затем один из человечков снял свой кроличий шлем и нервно повертел его в руках.
— Мы бышь голодные, хозяйка, — пробормотал он. — Но когда мы поняшь, что она твоя, мы положишь скотину взад.
Они выглядели настолько удрученными, что Тиффани сжалилась над ними.
— Я надеюсь, что вы бы не украли ее, если бы не хотели есть, — сказала она.
Было несколько сотен удивленных взглядов.
— О, мы бы не нет, хозяйка, — сказал шлемовращатель.
— Вы бы не нет?
Тиффани казалась настолько удивленной, что вращатель поискал поддержки у своих коллег. Они все закивали.
— Да, хозяйка. У нас есть трандиции. Мы ворье знатное. Так ведь, парни? Чем мы славны?
— Ворьем! — закричали синие человечки.
— И чем еще, парни?
— Битьем!
— И еще чем?
— Бухлом!
— И еще чем?
Это заставило их немного задуматься, но все сделали один и тот же вывод:
— Битьем и бухлом!
— И все вместе, — пробормотал вращатель. — Ах, да. Скажите карге, парни!
— Ворьем, битьем, бухлом! — бодро прокричали синие человечки.
— Скажите мелкой карге, кто мы есть, — сказал шлемовращатель.
Раздалось лязганье множества мечей, вытаскиваемых из ножен и вскидываемых в воздух.
— Нак Мак Фигл! Вольный Народец! Нет короля! Нет Кроли! Нет лорда! Нет хозяина! Нас не обманешь!
Тиффани уставилась на них. Они все наблюдали за ней, в ожидании ее реакции, и чем дольше она молчала, тем взволнованнее они становились. Они опустили мечи и выглядели смущенными.