Она нашла место на берегу реки с кустом нужного размера. Потом она вбила рядом с водой палку такую большую, какую только могла, и привязала к ней кулек с конфетами.
— Конфетки, Вентворт, — сказала она.
Она схватила сковородку и спряталась за кустом в полной готовности.
Вентворт кинулся к конфетам и попытался взять кулек. Тот не шелохнулся.
— Хоцю пи-пись! — завопил он, потому что это была самая действенная угроза. Его пухлые пальчики царапали узлы.
Тиффани внимательно следила за водой. Она стала темнее и зеленее? Или это только кажется? А может, там только водоросли, а пузыри пускает насмехающаяся форель?..
Нет!
Она дождалась в своем укрытии, со сковородой наперевес. Визжащий монстр, выпрыгивающий из воды, встретил летящую сковородку с гулким звоном.
Это был хороший звон, с йойойойойойой-нннннгггггггг, свидетельствовавшем о том, что врезали от души.
Тварь на мгновение застыла. Несколько зубов и ошметков водорослей улетело в воду. А затем она медленно сползла и с мощным хлюпаньем рухнула в реку.
Вода очистилась и стала опять той же самой рекой с ледяной водой и галькой на дне.
— Хацю, хацю кафетю! — визжал Вентворт, который никогда ничего не видел в присутствии конфет.
Тиффани развязала веревку и отдала их ему. Малыш быстро их слопал, — он всегда так поступал с конфетами. Она подождала, пока он не насытится, а затем в задумчивости возвратилась домой.
В тростниках очень низко шептались тонкие голоса.
— Кривенс! Мелкий Бобби, ты видашь такое?
— Айе. Нам бы лучше гетьски и сказашь Набольшему, что мы нашли каргу.
Мисс Тик бежала по пыльной дороге. Ведьмам не нравится, когда их видят бегущими. Это выглядит непрофессионально, кроме того, не способствует переноске грузов, а она тащила за спиной свою палатку.
К тому же мисс Тик была окутана облаком пара — ведьмы сушатся изнутри.
— У этой твари были те еще зубы, — сказал таинственный голос, на сей раз из ее шляпы.
— Знаю! — огрызнулась мисс Тик.
— А она его поймала и уложила!
— Да. Я знаю!
— Вот так вот!
— Да, внушительно, — сказала мисс Тик.
Она совсем выдохлась. Кроме того, они уже были на склонах холмов, и она чувствовала себя неуверенно на Мелу. Странствующей ведьме нравилась твердая земля под ногами, а не порода столь мягкая, что ее можно резать ножом.
— Внушительно? — сказал голос. — Она использовала своего брата как приманку!
— Удивительно, не так ли? — сказала мисс Тик. — Такое быстрое решение… о, нет… — Она остановилась и прислонилась к полевой изгороди — ее накрыла волна головокружения.
— Что такое? Что случилось? — сказал голос из шляпы. — Я чуть не свалился!
— Это все этот проклятый мел! Я его уже чувствую! Я могу колдовать на нормальной почве, и скала всегда прекрасна, я не слишком плоха даже на глине… Но мел — ни то, ни се! Я очень чувствительна к геологии, ты же знаешь.
— Что ты хочешь сказать? — спросил голос.
— Мел — голодная почва. Я действительно теряю силу на мелу.
Хозяин голоса, который не было видно, спросил:
— Ты собираешься упасть?
— Нет, нет! Это только волшебство, которое не работает…
Мисс Тик не была похожа на ведьму. По крайней мере на большинство ведьм, блуждающих с места на место. Сходство с ведьмой может быть опасным, когда вы странствуете среди невежд. И по этой причине она не носила оккультных побрякушек, у нее не было светящегося волшебного ножа или серебряного кубка, украшенного черепами, и она не летала на метле, разбрасывая искры, — ведь все это намек на то, что где-то рядом ведьма. В ее карманах никогда не было ничего более волшебного, чем несколько прутиков, возможно, кусок веревки, монетка-другая и, конечно, оберег.
Все в стране носили обереги, и мисс Тик решила, что, если бы его у нее его не было, люди могли заподозрить, что она ведьма. Чтобы быть ведьмой, надо обладать небольшим количеством хитрости. У мисс Тик действительно была остроконечная шляпа, но это была хитрая шляпа, которая показывалась только тогда, когда было надо. Единственной вещью в ее сумке, которая могла навести любого на подозрение, был очень маленький потертый буклет под названием «Введение в спасательство» Великого Вильямсона.
Если одним из рисков вашей работы является бросание в водоем со связанными руками, то способность проплыть тридцать ярдов под водой в одежде плюс способность прятаться под водорослями, дыша через полый тростник, — самое то, что надо, особенно если вы также удивительно хороши с узлами.
— Ты не можешь здесь колдовать? — спросил голос в шляпе.
— Нет, не могу, — ответила мисс Тик.
Она услышала звон колокольчиков. Странная процессия брела по белой дороге. Она состояла главным образом из ослов, тянущих маленькие тележки с ярко разрисованными тентами. Люди шли рядом с телегами по пояс в пыли. Это были главным образом мужчины, облаченные в яркие одежды, или одежды, которые, по крайней мере, были яркими, прежде чем их таскали по грязи и пыли в течение многих лет. На голове каждого из идущих красовалась странная квадратная шляпа.
Мисс Тик улыбнулась.
Они походили на ремесленников, но среди них не было никого, кто мог бы запаять чайник. То, что они делали, было невидимым. И после того, как они продавали все, что имели, оно оставалось при них. Однако они продавали то, в чем все нуждались, зачастую, даже не сознавая того. Они продавали ключи от.
Вселенной, причем людям, которые даже не знали, что она была заперта.
— Я не могу делать, — сказала мисс Тик, выпрямляясь, — но я могу учить!
Все оставшееся утро Тиффани работала в маслодельне, надо было и сыр когда-то делать.
Потом был обед из хлеба с повидлом, во время которого ее мать сказала:
— Сегодня в город приезжают учителя. Можешь сходить, если сделала всю работу.
Тиффани призналась, что есть пара вещей, о которых она хотела бы узнать побольше.
— Тогда прихвати полдюжины морковок и яйцо. Я думаю, они согласятся поработать за яйцо, бедняжки, — сказала мать.
Тиффани взяла все это с собой и пошла обменивать яйцо на образование.
Большинство мальчиков в деревне росло, чтобы делать то же, что и их отцы, или по крайней мере делать что-то другое где-либо в деревне, где чей-нибудь отец научит их. Девочки, как ожидалось, росли, чтобы стать чьей-нибудь женой. Ожидалось также, что они будут уметь читать и писать и уметь управляться с легкими домашними делами, которые были слишком трудны для мальчиков.
Однако чувствовалось, что существовали и другие вещи, которые даже мальчики хотели знать. Например, напрасно было пытаться заставить их не задаваться вопросом «А что там, по ту сторону горы?» или «Почему дождь падает с неба?».
Каждая семья в деревне покупала Ещегодник, и это было своего рода образование. Он был большой и толстый, напечатанный где-то далеко, с множеством деталей таких, как фазы луны и правильное время для посадки бобов. Он также содержал прогнозы на год и упоминания о таких местах, как Клатч и Хершеба. Тиффани видела картинку Клатча в Ещегоднике. На ней был нарисован клатчский верблюд в пустыне. Она узнала, кто это такой только потому, что мать объяснила ей. Тиффани задалась вопросом: не было ли там чего-нибудь еще, но оказалось, что все знали только, что Клатч = верблюд + пустыня.
И это было неприятно. Если бы не был найден способ остановить это, люди пошли бы куда-нибудь еще задавать свои вопросы.
Вот поэтому учителя и были полезны. Их артели блуждали по горам наряду с ремесленниками, лудильщиками, знахарями, торговцами тканью, гадалками и всеми другими путешественниками, торговавшими вещами, в которых люди не нуждались каждый день, но иногда находили полезными.
Учителя шли от деревни к деревне, давая короткие уроки по разным предметам. Они держались обособленно от других бродяг и выглядели весьма загадочно в своих странных одеждах и квадратных шляпах. Они использовали правильные выражения, например «рифленое железо», и в то же время жили грубой жизнью, перебиваясь той пищей, которую могли заработать, давая уроки любому, кто захочет слушать. Если никто не слушал, они довольствовались печеным ежиком. Они спали под звездами, которые учителя математики считали, учителя астрономии измеряли, а учителя литературы нарекали. Учителя географии потерялись в каком-то медвежьем углу.