Башня сгорела очень быстро, а вместе с ней огонь поглотил и все развалины, что были вокруг неё. Что то вокруг неуловимо изменилось, я сначала не понял что, и только взглянув себе под ноги заметил, что вся земля вокруг того места, где стояла башня, была устлана человеческими костями толстым слоем. Это ж сколько лет, или даже столетий башня служила приманкой?
Неприятный хруст сопровождал меня всю дорогу, пока я добирался до Воронка. С трудом забравшись на коня, я обнаружил, что меня всего трясет и я испытываю труднопереносимый холод. Впервые, с того момента как я попал в нижний мир, я тривиально заболел. Нечего было и думать в таком состоянии продолжать дорогу, следовало как можно скорее найти любое жилье и там перебороть болезнь. Мне повезло, ближе к вечеру, когда я уже, в буквальном смысле, не мог держаться в седле, я набрел, как оказалось, на чей то загородный дом. У меня хватило сил самому слезть с Воронка и даже подняться на крыльцо, ввалиться в дверь и там растянуться на полу.
Три дня меня кидало из жара в холод, я то приходил в сознание, то проваливался в беспамятство. Наконец болезнь стала постепенно отступать, и я окончательно пришел в себя. Наверное все доктора похожи друг на друга, вот и этот старичок очень походил на того, что лечил меня у сэра Георга. Он удовлетворенно потрогал мой лоб, заставил выпить горький отвар и уже собирался уходить, когда я задал ему вопрос: — Док, простуда прошла? Через какое время я смогу встать на ноги?
— Простуда? А кто сказал, что у вас была простуда? Вас укусила банальная 'баранья смерть'. Это такая муха, которая часто кусает овец и баранов особенно тогда, когда с них стригут шерсть. А вы случайно не баран и вас случайно не стригли?
Его слова я пропустил мимо ушей. — Док, а как часто люди, укушенные этой вашей мухой, умирали?
— Да почти все, кого я знал. Правда большинство из них умирало естественной смертью от старости, но было и несколько таких, которые погибли кто на охоте, кто на полях сражений, а кто и банально перепив вина.
А доктор то оказывается с юмором. — Не волнуйтесь молодой человек, вы просто приезжий из дальних краев и эта муха вас до этого не кусала. Когда это происходит в детстве, то болезнь почти что не проявляется, — так небольшой озноб, зато потом ни какие укусы не страшны. У взрослых болезнь проходит тяжелее, но это не смертельно. И хорошо, что вы догадались найти жилье. Оставшись где-нибудь в дороге, вы в течении нескольких дней были бы совсем беспомощны. А теперь позвольте откланяться, вы не единственный больной в округе, кому требуется моя помощь. Завтра я вас навещу.
Доктор ушел, а я остался наедине со своими, не очень, веселыми мыслями. Меня постоянно что то задерживает в пути. Нет, конечно, я совсем не против того, что отведенное мне время, как вольному охотнику, вместо двух лет растянулось почти что на пять. С минимальными потерями я выходил из таких передряг, что потом просто диву давался, и как это я уцелел и получил только очередную порцию шрамов.
Что — то я проголодался, интересно, здесь кормят, или надо заказывать еду как на постоялом дворе? Никогда не поймешь этих южан. Я внимательно осмотрел стол в изголовье, так и есть — колокольчик. Взяв его в руки и позвонив, я уставился на дверь. Через некоторое время появилась миловидная служанка: — Чего изволите? — Любезная, я проголодался, и подскажи, где тут у вас то самое место и как туда пройти?
— Обед вам сейчас принесут, я распоряжусь, а идти ни куда не надо. Специальный сосуд стоит у вас под кроватью, я вам его сейчас подам и помогу справить нужду. — Вообще- то я привык обходиться сам… — Но не в этот раз сударь. У вас временно парализована нижняя часть туловища, и вы сейчас даже не в состоянии пошевелить пальцами ног. Так что без моей помощи вам не обойтись. Не беспокойтесь, у меня есть опыт ухаживания за лежачими больными и я знаю что и как надо делать.
Действительно, я ничего не чувствовал ниже пояса, ни сосуда, который она приставила ко мне, ни её прикосновений. — Всё, можете делать свое дело, все готово, — и я сделал. Она забрала сосуд и вышла из комнаты. Вскоре вошел бородатый мужик с тазом, в котором плескалась вода, и большим полотенцем. Он поставил таз на подобие стула и молча вышел. Вскоре вернулась та же миловидная служанка. Поставив сосуд под кровать, она откинула моё одеяло, я, оказалось, лежал абсолютно голым, намочила один край полотенца теплой водой и стала им протирать меня.