Ползучая гадина, рассвирепев от того, что ей никак не удается дотянуться до сверкающих бусин, начала неистово мотать головой из стороны в сторону. Я болтался в зубах у этой твари, как тряпичная кукла.
Последнее, что я помню, — это стремительно приближающийся ко мне огромный валун…
Потом — чернота…
Наконец я очнулся и понял, что меня волокут по каменистой пустоши и что крепкие челюсти все еще сжимают мою руку. Чудище вцепилось в меня, как голодный пес в брошенную кость. Оставался только один выход. Я всегда прибегаю к такому приему, когда оказываюсь в безвыходном положении.
Я притворился: мертвым.
Сквозь пыль и грязь, почти в кромешной мгле я сумел различить небольшой проход меж камней, которыми была усыпана безлюдная равнина. Проталкиваясь сквозь узкую щель, эта гадина постоянно ударяла мое тело об отвесные стены. Она не выпускала мою руку, пока не добралась до своего вонючего логова.
И даже внутри пещеры мерзкое создание продолжало таскать меня туда-сюда до тех пор, пока ожерелье не выпало из моей безжизненной руки. Радуясь победе, чудовище бросило меня на землю. Я откатился в угол и застыл, притворившись мертвым, пока отвратительная тварь обнюхивала свою добычу и забавлялась игрой с грошовыми побрякушками.
Я приоткрыл один глаз: в мрачную берлогу пробивался сверху лишь тусклый лучик лунного света. В темноте я заметил, что монстр играет бусами, свисавшими из пасти, и различил его морду, приблизившуюся ко мне. Чудовище опять угрожающе зашипело, и я, впав в отчаяние, испустил стон. На первое блюдо он получил безделушку, на второе сожрет меня с потрохами. Что мне было делать без меча? Я понимал, что защищаться мне нечем.
«Какой печальный конец, — с грустью подумал я, — став обедом для дракона, завершить жизнь в его чреве».
А я-то считал, что дракон — это местное суеверие! Мне нужно было повнимательнее прислушаться к легенде Павлина. Во всех историях есть доля правды. Конечно, тогда меня сбило с толку само слово «дракон». Для меня драконы были сказочными существами, жившими только в народных преданиях, — эдакие трехглавые огнедышащие твари с перепончатыми крыльями и раздвоенным хвостом. Таких драконов действительно не было на свете. И чудовище, нависшее надо мной, по сути дела, тоже не было драконом. Но когда оно раскрыло свою зубастую пасть и дохнуло на меня гнилостным запахом, я подумал, что слово это вполне подходит для обозначения мерзкого пресмыкающегося.
Я медленно встал на ноги и замер, сжав кулаки. Если этот монстр проглотйт меня, постараюсь хотя бы застрять у него в глотке.
Плотоядно урча, дракон начал придвигаться ко мне.
8
И тут, совершенно внезапно, тоненький луч света, проникающий в логовище дракона, закрыла чья-то тень.
— Сэр рыцарь! Сэр рыцарь! — позвал меня кто-то.
Я узнал голос Нищей Красавицы.
Чудовище, услышав человеческий голос, на секунду остановилось.
— Вот, держите! — крикнула мне девушка, и тотчас же что-то со звоном упало на дно пещеры.
Я протянул дрожащую руку и нащупал рукоять меча. Оружие подоспело как раз вовремя — громоподобная ящерица, распахнув пошире свою стозубую пасть, собиралась опять броситься на меня. Могу поклясться чем угодно, что я видел остатки непережеванной пищи, которые застряли у этой гадины меж зубов.
— Вот тебе, подавись! — в бешенстве закричал я, бросая свой клинок в разверстый зев плотоядного чудища.
Оно зарычало, заворчало, захрипело, и я, крепко ухватившись за меч, сунул его еще глубже в глотку монстра. Моя рука погружалась все глубже в темную пасть, пока лезвие клинка не проткнуло пищевод, желудок чудовища и наконец его черное сердце. Кровь и желчь окатили меня с головы до ног и разлили по пещере непереносимое зловоние. Вытащив меч из нутра гигантского чудовища, я смотрел, как мой противник тяжело опускается на каменный пол пещеры. Вскоре тело древнего пресмыкающегося застыло: чудовище испустило дух.
Я поднял глаза. Нищая Красавица стояла на пороге пещеры: она спустилась ко мне.
— Ах, сэр рыцарь, — воскликнула девушка. — Даже не знаю, как вас благодарить!
«Ну уж попробуйте как-нибудь», — подумал я.
— Я перед вами в вечном долгу, сэр рыцарь. Скажите мне, как я могу отплатить за вашу доброту, и я сделаю все, что вы пожелаете. Клянусь… Спасибо вам огромное…
Такого я не ожидал.
— Не за что, — скромно ответил я. — Для Вольного Рыцаря это сущие пустяки. День работы — и все дела.
Я вытащил из-за пояса самодельный факел — связку прутьев, опущенных в смолу.
— А теперь давайте-ка посмотрим, что тут есть.
Я достал огниво: посыпался сноп огненных искр, и сухое дерево тотчас же запылало, ярко осветив пещеру.
У Нищей Красавицы даже перехватило дыхание: то, что мы увидели перед собой, внушало неимоверный ужас. Труп убитого чудовища лежал у наших ног в луже желчи и крови, которая успела пропитать толстый слой пыли. Рубцы, шрамы и рваные раны украшали его смердящее тело.
Меня мучил вопрос: сколько лет это доисторическое животное скрывалось в своем логове?
Почти сразу же я нашел ответ: вокруг меня валялись кости его бесчисленных жертв — жертв, которые служили ему пищей в течение многих веков. Груды костей. Я попятился, спотыкаясь об останки скелетов.
Большие кости и маленькие. Берцовые кости, плечевые и тазобедренные суставы, лучевые кости, фаланги пальцев… Некоторые скелеты были почти целыми, но большинство костей было разбросано по всей пещере поодиночке. Ребра и позвонки, истончившиеся черепа с пустыми глазницами, казалось, смотрели на меня. Среди мрачных экспонатов этой чудовищной коллекции валялись цветные стекляшки — обрывки дешевых побрякушек, которыми были украшены отданные ему на съедение девушки.
— Пойдем отсюда, — прошептала Нищая Красавица. — Давайте поскорей оставим это ужасное место.
Кивнув, я решил следовать за ней, но тут что-то привлекло мое внимание. Взяв Нищую Красавицу за руку, я двинулся в глубь драконова логова.
Подняв повыше разгоревшийся факел, я вдруг увидел среди останков самых первых жертв чудовища блестящие, переливающиеся всеми цветами радуги сокровища дракона.
Я обнаружил клад, о котором не мог мечтать.
Здесь были инкрустированные яхонтами и изумрудами пояса для мечей, нагрудные пластины, амулеты из кованого серебра и покореженные старинные шлемы, отлитые из чистого золота и усыпанные бриллиантами… А в самом центре этой искрящейся сокровищницы лежал удивительный предмет, который сразу привлек мое внимание. Это был золотой штандарт, украшенный россыпью драгоценных каменьев. Верх его украшала голова дракона, оскалившего зубастую пасть, а конец древка все еще сжимала истлевшая рука. Локтевой сустав был раздроблен, а из просвечивающей насквозь грудной клетки торчал золотой кинжал.
Мне на память сразу же пришла легенда, рассказанная Павлином. Все, что он поведал, оказалось правдой, от а до я.
Когда-то я отмахнулся от купца, считая его истории досужей болтовней, но теперь сам убедился в правдивости событий, став запоздалым свидетелем могучей древней битвы.
Я почувствовал, что Нищая Красавица дрожит с головы до ног.
— Ну пожалуйста, пожалуйста, сэр рыцарь, — умоляла она меня испуганным шепотом. — Я больше не могу оставаться в этом жутком месте.
Девушка была права. В пещере пахло смертью и разложением. Но прежде чем навсегда покинуть логово дракона и стряхнуть с себя воспоминания о нем, мне предстояло еще кое-что сделать.
Встало солнце, возвестив начало ясного дня. Я пришпорил своего Джеда, и он понесся вскачь. Веревки, которыми привязали пару худосочных лошадей — наследство, доставшееся нам от Редкозубого и Котелка, — туго натянулись.