— Ну и что?
— А сейчас я думаю, что если вы предпочли встретиться здесь, то, значит, это место совершенно подходит вам, Владимир, и вы считаете, что именно так удобнее всего говорить. Простите, возможно, я вас озадачила.., не обращайте внимания на мои лирические отступления.
Он несколько недоуменно взглянул на нее и сказал:
— Вы знаете, мы с вами чем-то похожи.
Только я подобное умонастроение у себя называю неврастеническими отступлениями. Вот в чем разница. Подождите, я закажу себе мороженого. Хотите мороженого?
— Нет, — не разжимая зубов, ответила она.
— А я вот люблю побаловаться здешним мороженым. Есть у меня такая детская слабость. И еще, пожалуй, выпью немного кальвадоса. Все герои Ремарка пьют кальвадос.
Не будете?
— Я не люблю кальвадос.
— Жаль, — ответил Влад и, подозвав официанта, заказал ему свою обычную вечернюю порцию мороженого и яблочной водки. Только после того, как заказ был доставлен, разговор возобновился.
— Так что же вам от меня угодно, Аня? — проговорил Свиридов, захватывая ложечкой кусочки слоистого десерта — мороженое, безе, ананасы, мороженое. — Я полагаю, эта история с переездом из Москвы имеет к тому самое непосредственное отношение?
— Да, — ответила она.
— Кто же вам так досадил?
— Я думаю, фамилия Страдзе вам еще не знакома?
— Почему же незнакома? — искоса взглянув на Аню, произнес Свиридов. — Вы имеете в виду Эдуарда Георгиевича или его брата Кирилла?
— Обоих, — глухо ответила она.
— Когда вы сказали, что фамилия Страдзе «вам еще не знакома», вы, конечно, имели в виду то обстоятельство, что они живут в этом городе не так давно, где-то с полгода, и, судя по всему, также прибыли сюда из Москвы?
Аня взяла вторую сигарету и, прикурив ее от первой, медленно выговорила, не отвечая на прямой вопрос собеседника:
— Есть еще третий человек. Вот он, — и она подала Владу фотографию молодого мужчины с хитро улыбающимся лицом и прищуренными темными глазами. Весьма обаятельная и представительная внешность, по антропологической криминологии Ломброзо шансов быть преступником у этого человека нет.
— Этот мне не знаком, — сказал Свиридов. — Кто он?
— Его фамилия Бахтин. Начальник охраны милого семейного дуэта. Вот, взгляните.
Она извлекла из сумочки еще одну фотографию, на которой так же обаятельно улыбающийся Бахтин был изображен с двумя рослыми черноволосыми мужчинами столь неоспоримого сходства во внешности, что легко можно было предположить их близкую степень родства.
— Очень хорошо, — пробормотал Свиридов, разглядывая фотографию, — почтенные и законопослушные граждане. Чем же они вас расстроили, гражданка Прохорова?
— А что, кальвадос иногда мне нравился, — неожиданно сказала она и улыбнулась. Что и говорить, неадекватное у этой очаровательной дамочки мироощущение, даже он, Владимир, на секунду застыл от удивления с дрогнувшей нижней губой. — Я закажу себе, хорошо?
Картина с эксцентрической выставки «Наш веселый дурдом», подумал Свиридов, глядя на бледное лицо Ани, еще теплящее где-то в губах странную тусклую улыбку.
— Они убили мою семью, — коротко произнесла она. — Расстреляли из автоматического оружия машину, в которой находились мой отец и старший брат. Фактически вогнали в гроб мою мать.., да, можно сказать, что так.
У вас замечательно красивые губы, Анна Михайловна, проговорил про себя Свиридов, и только что эти прекрасные губы выпустили на свет божий не менее замечательную фразу: «…расстреляли из автоматического оружия машину, в которой находились мой отец и старший брат».
Из «автоматического оружия», повторил Влад про себя. Эта формулировочка применительно к смерти семьи для нормального человека отдает клиникой — психиатрической, разумеется, а не хирургической ордена Ленина имени Лаврентия Павловича Берии, отметил он.
— Это произошло больше шести лет тому назад, — продолжала она, — тогда мы жили в Москве. Отец был владельцем крупной фирмы.., кооператива, как тогда это называлось. А эти братцы сначала работали у него, а потом ушли. Не знаю, поссорились ли они с папой или ушли потому, что им стало тесно под его крылом. Но ушли… Оба Страдзе и Бахча.
— Простите?
— Так они зовут между собой Бахтина.
По крайней мере, тогда его называли так все, включая папу. И я тоже называла его так. Бахча.., забавно звучит, правда?
Свиридов кивнул.
— Вот так, — сказала Аня, откидываясь на спинку стула и отпивая из только что принесенного официантом бокала кальвадос. — Вы должны помочь мне. Я долго искала этих людей, и вот теперь нашла.., и нашла вас. Я знаю, что ваша поддержка… ваша работа стоит больших денег, но я готова платить, сколько вы запросите. Я уверена.., вы согласны?
Она уцепилась за его глаза пристальным и почти умоляющим взглядом, комкая тонкими пальцами очередную сигарету.
— Вы слишком много курите, — мягко сказал Влад. — И еще.., знаете что, Анечка?
У меня создается впечатление, что вы хорошо меня знаете. Нет, я не имею в виду того, что мы с вами когда-то были знакомы.., еще до этой встречи. Очень жаль, но это не так.
Просто мне показалось, что вам много обо мне рассказывали. За это говорит решительно все: то, как вы со мной держали себя, наконец, то, как вы заказывали в качестве своеобразного десерта к вечерней трапезе смерть этих людей. Вы меня очень интересуете, Анна Михайловна, вы очень своеобразный человек. Но я-то вынужден работать не с людьми, а с клиентами.
— То есть вы не можете согласиться? — медленно выговорила она.
— Не старайтесь казаться беспомощней, чем вы есть на самом деле, Аня, — улыбаясь почти что с нежностью, проговорил Влад. — Лично мне вы кажетесь очень опасной. Это замечательно. Что же касается отказа.., а на основании чего мне отказываться, если мы не обговорили ни суммы, ни срока исполнения.
Хищная улыбка прорезала ее красивое лицо, и Влад невольно подумал: красивая, грациозная тигрица. И еще она умеет угадывать людей. Распознавать, определять их характеры и уязвимые места.
— Я могу предоставить задаток, — сухо, по-деловому, сказала она. — У меня с собой тринадцать тысяч долларов. Этого пока достаточно?