Третий шлюз. Стоп, приходится ждать. Нам навстречу выползает «волгобалт»[24], большой и черный. Уже четвертый на нашем пути, плюс девять нефтерудовозов, не считая мелочевки и тех, что мы пропустили, пока стояли в Надвоицах или спали. Но это еще ничего, Саня рассказывает, что в 1960-е – 1970-е, то есть период так называемого «застоя», здесь было так оживленно, что суда сутками ждали своей очереди на шлюзование. Поэтому я не верю Солженицыну. Александр Исаевич не был на Повенчанской лестнице в 1966 году. Он планировал пройти Канал на барже, желая — как сам писал — потягаться с «бригадой» Горького, но документы проверяли, фамилия сразу вызвала бы подозрения: какова цель поездки? «Архипелага ГУЛАГа» ради Солженицын предпочел не рисковать, так что прогулялся вдоль нескольких шлюзов пешком, посидел на берегу, с охраной поболтал. В общей сложности провел здесь не более восьми часов. За это время с Повенца в Сороку прошла одна баржа с деревом. Из Сороки в Повенец — тоже одна и тоже с деревом. Александр Исаевич суммировал и получил в итоге ноль.
Солженицын любит округлять. Взять хотя бы трупы. Исходя из того, что о зиме 1931-го – 1932-го говорили, будто на Канале перемерло тогда сто тысяч зэка, он подсчитал: раз Канал строили две зимы и одно лето, значит, получается четверть миллиона. Иван Чучин, многие годы посвятивший истории Канала, познакомившийся и с документами, и со свидетелями, утверждает, что на Канале работало в общей сложности около четверти миллиона зэка, а погибло около ста тысяч. Подобным образом оценивает ситуацию и Солоневич, здесь сидевший. Не стоит забывать об этих цифрах, чтобы различать, где растет дерево, а где «клюква».
Второй шлюз. Разводной мост, дорога с Медвежьей Горы на Пялму и Пудож. Машины, люди.
Первый шлюз. Последний!
На бетонных сваях русла, выходящего из Канала в Онежское озеро, поджариваются на солнце стройно-смуглые девичьи тела. Одна из девушек прыгает в воду, прямо под нос «Антуру» — и, смеясь, выныривает по другую сторону. Саня облизывается — так бы, мол, и съел. Я тоже.
Перед нами свиток голубизны, пространства и света: Онего. Так прежде называли Онежское озеро.
На карте Онего напоминает мне гигантского рака, что вылез некогда из реки Свирь (длинным хвостищем соединяющей его с Ладожским озером) и пополз на север — к Белому морю, да вдруг, на полпути, обняв, словно подушку, клешнями полуостров Заонежье — уснул. Хотя на самом деле все наоборот: это река Свирь вытекает из Онего в Ладогу. А рака выдолбил лед.
Ибо прежде лежал здесь ледник толщиной более двух верст. Около двенадцати тысяч лет назад ледник дрогнул и стал сдвигаться на север, подтаивая и формируя рельеф своего отступления: продолговатые шрамы озер и заливов, удлиненные мысы, каменные гряды — сельги, камы и озы[25]. Ледник поднимался медленно, век за веком. Геологи утверждают, что в начале десятого тысячелетия до нашей эры на дне Онего (примерно посреди озера) еще заметны были очертания его зада, и лишь спустя шестьсот-восемьсот лет рак окончательно покинул онежскую котловину и исчез на ее северной оконечности.
Другими словами, ледник формировал Онего дольше, чем история — абрис России. Стоит ли удивляться, что очертания озера более устойчивы?
Вглядимся. Контуры рачьего брюшка, или южная часть Онего, не очень четкие: заливы там округлые, мысы — закругленные, берега — плоские, на них лес, болото или песок (в устье Анд омы песчаные холмы белеют издалека, точно полотнища льна на заборе), и только Бесов Нос громоздится скалами цвета запекшейся крови. Иначе выглядит северная часть Онего, клешни рака. Поистине ажур мысов, островов и проливов, заливы глубоко врезаются в сушу, берега здесь высокие, преимущественно каменистые. Откуда такая разница? Одни говорят о тектоническом разломе, другие доказывают, что напор ледника к старости ослабел, а я полагаю, что стиль иных художников просто приобретает с годами большую изысканность.
После исчезновения ледника немного потеплело. На берегах Онего появилась зелень. Сначала жалкая, а la тундра — какие-то лишайники, мхи и кустики, потом карликовая березка, папоротник и трава, не то тундра, не то степь, и, наконец, деревья — сосна, береза и вязы. Примерно в конце седьмого, а может, уже в начале шестого тысячелетия до нашей эры (ученые, как всегда, осторожны…) на берегах Онего росла тайбола и начинали формироваться болота. Рыба в озере появилась вместе с водорослями, сперва холодолюбивая: лосось, сиг, ряпушка, голец, форель, а следом остальная: щука, судак, окунь, налим, лещ, язь, плотва… (о, профессор К. Ф. Кесслер насчитал аж сорок три вида). На суше первым был олень, а сразу после пришел человек. Другие млекопитающие появились позже.
25
Сельги — грядообразные формы рельефа. Сложены кристаллическими породами или рыхлыми ледниковыми отложениями, обычно покрыты сухими сосновыми борами; камы — куполовидные холмы округлой или продолговатой формы, сложенные слоистыми песками, галечниками и гравием; камы возникают у внутреннего края материковых ледников при таянии мертвого льда. Иногда камы прикрыты сверху плащом морены; озы — продольно вытянутые, узкие, валообразные извилистые гряды; озы образовались в результате отложения песка, гальки, гравия, валунов потоками талых вод, протекавших внутри покровных ледников.