- Какое окружение? Где?
- Под Вязьмой, товарищ старший лейтенант… Теперь он сюда прет.
- Кто?
- Известно кто… немец…
- Вы его видели?
- Разве его увидишь? Сыплет, как горохом, минами… Или прет по шоссе на танках и стреляет во все стороны.
- Танки видели?
- В кино, товарищ старший лейтенант, на танки можно глядеть вольно… А тут не до погляденья! Все в глазах мешается, света не увидишь, когда он тарахтит и бросает во все стороны.
- Винтовка где?
- Со мною, в целости… Извиняюсь, товарищ старший лейтенант, не чищена…
- Куда же вы?
- В Москву, на формирование… Мы ходко шли, многих обогнали. Я, товарищ старший лейтенант, взял их под начало, чтобы вывести… В Москве, говорят, бой будем принимать. Сейчас пойдем… Тут нельзя нам прохлаждаться, скоро он тут будет… Пообедать не дозволите с вашего котла, товарищ старший лейтенант?
Простодушие, с каким маленький рябоватый солдат признавался в бегстве, было особенно страшным. Его слушали жадно.
Я вновь оглядел его «часть». Все давно не брились, давно не умывались, от этого на лица лег одинаковый серый налет. На сапогах и обмотках засыхала у огня невытертая грязь. Все были без знаков различия на шинелях.
- Все рядовые? - спросил я.
Почувствовалась неловкость. Потом один поднялся. Это был парень лет двадцати двух, с растерянными, грустными глазами.
- Я лейтенант, командир взвода, - сказал он.
Не знаю, быть может, я не изменился в лице, но внутренне шарахнулся, словно от удара: как, командир взвода, лейтенант, офицер Красной Армии, бежит вместе с красноармейцами с фронта под началом бывалого солдата?
В эту минуту повар поставил перед «окруженцами» кастрюлю с дымящимся супом.
- Кушайте, - сказал он. - Теперь не пропадете, к своим попали… Заправляйтесь!
Я крикнул:
- Встать! Лейтенант Пономарев! Арестовать дезертиров! Отобрать оружие!
- Винтовку не отдам, - сказал рябоватый солдат.
- Молчать! Лейтенант Пономарев, исполняйте приказ.
Еще не договорив, я заметил, что Пономарев смотрит куда-то мимо меня, удивленно поднимая брови.
Я оглянулся. К батальонной кухне устало брели человек десять, в шинелях, с винтовками и без винтовок. Некоторые подняли воротники, сунули руки в карманы. Этого у меня не водилось. Было ясно даже издали: эти - не моего батальона.
Они подошли.
- Что за люди? - спросил я.
И услышал:
- Из окружения, товарищ старший лейтенант.
6
В этот день, как обычно, я обходил от края до края наш батальонный участок.
Было Холодно, ветрено. Редкий колючий снег застревал ледяной крупой в траве, скоплялся белыми маленькими косяками у затвердевших комьев вспаханной земли. Шел обеденный час. Бойцы ели в укрытых местах - в недорытых окопах или за кучами выброшенной глины.
Проходя по линии, отмеченной торчащими лопатами, я услышал:
- Нет, ребята, он оттуда не ударит, где вы ожидаете… Он этого не любит - лезть, где ожидают…
Звякали ложки. В яме за невысокой насыпью обедали.
- А что он любит?
Я узнал по выговору: это спросил казах.
- Обойдет, и все… И узнаешь, что он любит.
И снова казах:
- А тогда что?
Чей это окоп? Кто тут из казахов? Память подсказала: Барамбаев. Да, здесь его пулеметный расчет. Или Галлиулин… Они оба у одного пулемета. Черт возьми, и тут кормят этих пришельцев!
- Тогда не давайся, - произнес новый голос. - А то погибель…
- Лес укроет! В лес он не ходок.
Опять тихо звякали ложки. С моими бойцами обедали те, что вышли из окружения. Раздался еще один незнакомый голос:
- И мешок мой там, и котелок мой там… Мы сидели кушали, вроде как здесь, и вдруг…
«…и вдруг побежали, подлецы!» - хотел крикнуть я, но меня остановила одна мысль.
Невдалеке я увидел поблескивающие вороненой сталью ствол пулемета, скрытого за аккуратно уложенным дерном. Там дежурил пулеметчик. В магазин была заправлена боевая лента.
- В порядке? - спросил я.
- Только нажать, товарищ комбат.
Я присел и, наведя ствол на зеркало реки, нажал. Пулемет, дрожа, заработал. Вынимая землю для укрытий, мы здесь еще не проводили стрельб; это была первая пальба, разнесшаяся над нашим рубежом.
Кто-то выскочил из ямы.
- Тревога! - крикнул я. - В ружье!
И тотчас, как искаженное эхо, отдалось:
- Немцы!
Голос был странно приглушен, человек не выкрикнул, а скорее выдохнул это, словно немцы были уже рядом.
В следующий момент кто-то побежал. За ним другие. Я не успел заметить, как это случилось. Все произошло мгновенно.
Лес был недалеко, в полутораста - двухстах шагах. Бежали туда…