Тогда-то и был Андрей назначен комендантом Нарвы.
Уже на столь ответственном посту, Золотарев задумался, об отношение эстонцев к русским. У него вдруг сложилось мнение, что корень зла - это бойня, произошедшая в ходе взятия города. Вспыхнувшая тогда у солдат злость, была вызвана, отказом шведского коменданта сложить оружие и сдать цитадель. Став свидетелем разыгравшейся трагедии, Андрей поклялся, что постарается не допустить подобного в будущем. Сейчас же, для начала, он решил изменить у жителей Нарвы мнение о русских людях.
Восстановил разрушенную крепость, наладил порядок в городе, отчего пришел из Санкт-Петербурга приказ государя о присвоении бывшему боцманмату патента на звание майор. Новым званием Петр, отметил его заслуги и благодарил за создание в Московском государстве воздушного флота, коего не было не в одном европейском государстве. Что уж говорить, когда его "Андлары" косвенно, но повлияли на два сражения. Воздушное наблюдение за передвижением шведской эскадры под Архангельском, да бомбардировка Нарвы. Андрей с ужасом вспоминал те дни, когда сам того не ведая, предложил вместо гранат бросать с борта шара бомбарды. Потом ему умные люди разъяснили, в чем была разница. Одновременно с патентом, в Нарву, из Шлиссельбурга для усиления местного гарнизона был переброшен и Белозерский полк, где в качестве юнкера
Мальчишка ведь еще, да к тому же возраст у него переходный, кабы чего по глупости не натворил. За ним глаз да глаз нужен. Как тут за голову не схватиться.
Хоть и удалось Андрею изменить отношения коренных жителей города к русским, но все равно среди лифляндцев находились те, что считали, будто при шведском владычестве они жили припеваючи. Узнай, хоть бы один из них, что в крепости находится сын Петра, то уж точно проблем не избежать.
Между тем, под чутким руководством Золотарева, Алексей овладел, наконец, науками, что еще несколько лет назад ему и неинтересны были. Ко всему прочему увлекся фехтованием, даже напарника среди белозерских солдат себе нашел. Но больше всего Андрея радовало то, что царевич стал изучать философию, что так необходимо человеку, которому в будущем предстоит управлять огромной страной. Золотарев сам наблюдал, как шестнадцатилетний паренек, устроившись в бойнице, читал то "Утопию" Томаса Мора, то "Город Солнца" - Томмазо Кампанелла. Плюс ко всему же, царевич, вдруг влюбился в дочь местного барона, что жил в Нарве. Приставленный к нему денщик, частенько докладывал коменданту, что тот встречается с ней и читает стихи. Что за стихи, Андрей так бы и не узнал, если бы Алексей как-то не уронил маленькую книжку. Шекспир.
Вот только одна вещь не понравилась Золотареву.
Случилось это когда, у царевича был день рождения. Из Санкт-Петербурга прибыл гонец с приказом от государя. Царь требовал присвоить молодому отроку звание поручика.
- Доколе ему в юнкерах ходить, - передал на словах человек Петра.
Рановато конечно, но против воли монарха не пойдешь. Тут либо царевич - поручик, либо ты не комендант.
Вот так и тянулись события. Казалось, все успокаиваться началось, а тут к Нарве шведская армия движется. Во главе все с тем же Шлиппенбахом. Чай кто-то донес, что в крепости царевич. Тут уж спасать Алексея в первую очередь нужно, а уж затем об обороне города думать. Пока на второе время есть, а для главного его все меньше и меньше остается.
Вот и приходится вызывать Алексея Михайлова, под сим именем он в полку числится, да уговаривать, чтобы тот с группой солдат покинул цитадель, ну, хотя бы, для того чтобы попросить у папеньки помощь.
После Нарвы и Дерпта в тысяча семьсот пятом году пала и Митава, отрезав тем самым сухопутные пути шведам, что засели в Ревеле и Риге. Спустя неделю - взяли на щит город Бауск с крепостью. После сих громких побед - Петр ликовал, как-никак отрезал курляндскую армию Карла XII от Польши. Казалось еще чуть-чуть и Прибалтийские земли под властью русского царя, но затем шведскому королю просто повезло. Вспыхнувшее в Московском царстве восстание стрельцов и жителей Астрахани, заставили Петра изменить планы, и на какое-то время наступило затишье. Ведь в сложившейся ситуации не о захвате новых крепостей думать нужно, а о своих тылах. Достаточно было прислушаться Карлу XII к словам Левенгаупта, Реншильда и граф Пипера, что предлагали венценосной особе вернуть захваченные русскими их прибалтийские владения, и вполне возможно шведскому королю это бы удалось. Даже Нарва, в которой находился сын русского монарха, была усилена двумя полками только благодаря мольбам Золотарева. Петр выделил эти полки, но больше для защиты царевича, чем крепости, за которую ему пришлось очень дорого заплатить.