- Я принял решение, - сказал царь. - Я отправляю все шведов в Москву. Дабы против шведов в войне их не употреблять.
- Всех? - уточнил фаворит.
- Всех, вот только Ларсон едет в село Преображенское. Даст Бог, Федор Юрьевич возьмет их под присмотр. Собери всех пленных шведов, и зачитай мой приказ. Выдели роту гренадеров, чтобы они в сохранности доставили их в Москву и лично передали князю-кесарю. Заодно пусть вручат ему письмо насчет золотаря. - Тут Петр на секунду задумался, - Да и выбери офицера понадежней.
Закончив говорить, государь протянул Алексашке запечатанное письмо и закрученную грамоту. Тот отсалютовал и вышел из избы.
Андрес проснулся от холода. Кафтан из голландского сукна несколько не грел. Он вновь взглянул на спящего стрельца и улыбнулся. Этому даже холод нипочем, спит словно убитый. Выбрался из палатки на свежий воздух. Лагерь еще спал. Только несколько костров караульных горели в темноте. Будь комендант Нарвы по смелее, и послушайся он Яна Гуммерта, то давно бы взял Петра Первого в плен. И война с русскими закончилась, так и не начавшись. Ларсон еще немного попрыгал, чтобы согреться, а потом вернулся в палатку. Спать не хотелось. Ему вдруг стало интересно, что сейчас сделает государь Московский. Если судить по тому, как нагло вел себя комендант, это была первая осада Петром крепости, а, следовательно, как он помнил из истории, русские проиграли. Судьба эстонца в этой ситуации была туманна.
Ларсон вспомнил последние дни своей жизни в двадцать первом веке. Неожиданно в его голову пришла мысль, что какими рутинными были те дни. Хотя почему только они? Да вся жизнь была какой-то убогой и однотипной. Работа, дом и вновь работа. Казалось, он всегда знал, что будет завтра, послезавтра, через неделю и даже через год. Сейчас же все в одночасье изменилось. Одна авария.
От размышлений его оторвал громкий звук трубы. Полковой трубач настойчиво будил побудку, пытаясь хоть как-то наладить в стане русских дисциплину. Ларсон встал и вышел из палатки. Он вновь заметил, что стрелец не пробудился. Если бы не храп, то эстонец давно бы решил, что тот мертв. Замерз во сне. Удивительно, отметил про себя Андрес, а ведь они со стрельцом так друг с другом и не разговаривали. Ларсон ложился спать, да и вставал по полковой трубе, тот же приходил поздно, да и спал долго. Удивительно, что не один из офицеров этим не встревожился.
- Ларсон, - неожиданно окликнул его, подъехавший кавалерист. К какому роду войск он принадлежит, Андрес не имел понятия. Единственное, что предположил, что это вряд ли казак. При одной мысли о представителе иррегулярной армии, у него в голове сразу же всплывал образ лысого мужика, с клочком волос, в синих шароварах. Этот же был одет в зеленый мундир, длинные сапоги ботфорты на голове треугольная шляпа, на поясе шпага, за спиной короткое ружье с большим стволом.
- Да, - молвил эстонец.
- Вам надлежит пройти в дом капитан - бомбардира Петра Михайлова.
В небольшом домике (в нем Ларсон побывал, когда его доставили сюда солдаты Шереметева) собрались шведы. Среди присутствующих он признал майора Паткуля и капитана, фамилии которого, не знал. Все приглашенные, кроме него были одеты в сине-желтые, малость помятые и испачканные мундиры. Присутствующие выстроились в линию и слушали Меншикова. Тот в отсутствии государя (Петр как всегда рванул осматривать положение на фронте) зачитывал указ. Как понял эстонец, его и всех пленных шведов отправляют в Москву. Для охраны их от народа во время пути царь повелел выделить стрельцов.
Когда шведы ушли, Меншиков позвал к себе Ларсона и сказал:
- Должен вас поблагодарить за то, что сказали правду о втором капитане бомбардирской роты.
- Не за что, - проговорил Андрес, - это мой долг.
- Но вы же швед, - удивился Алексашка.
- Я эстляндец, - поправил его Ларсон, - а во-вторых, я не люблю предательство.
- Но вы ведь... - начал было Меншиков, но тот его перебил:
- Я не служил Карлу, и не давал ему присяги.
- Но как?
- Это долгая история, Александр Данилович. Можно вопрос?
- Спрашивай.
- А почему вы так плохо относитесь к Яну Гуммерту?
- Так ведь он в особливой милости у государя.
Уточнять, что это за «особливая милость», Ларсон не стал. Он лишь понял, что его руками Меншиков вычеркнул Гуммерта из друзей царя. Андрес представил, что сделает с лифляндцем Петр, если они встретятся.
К обеду для пленных шведов подали несколько саней. И в сопровождении отряда стрельцов, они выступили в направлении Москвы.
Глава 2
Глава 2
Москва.
I
Ларсон впервые в жизни увидел Москву. Вернее не тот город, что был ему известен из телевизионных новостей и документальных фильмов. Он был совершенно иным. В морозном воздухе сверкали маковки церквей, залитых солнечным цветом. Виднелись стены и башни, сначала Китай-города, а уже потом и самого Кремля. По всему маршруту следования до Преображенского то тут, то там часовенки, хоромины, фигурные теремки и вышки, разноцветные, пестрые башенки, дома, домики, сараи, склады и среди них ветряные мельницы. И все это пораскидало, поразбросало по берегам рек, среди садов и рощиц, которые сейчас уже в начале зимы (что для гостя из XXI века непривычно) были покрыты снежным ковром. Улицы кривые и узкие, площади великие. И повсюду народ. А так же пустыри и овраги. В Тверском овражке, как рассказывал эстонцу князь Ельчанинов (с ним Ларсон сдружился во время поездки) есть лесной бугор, а такие бывали большие разливы речки Неглинной, в результате которых образовались глубокие болота, в которых тонули подвыпившие москвичи. Отец государя даже боролся с пьяным разгулом, но безрезультатно - проблема возникла почти двести лет назад, когда московские монахи изобрели водку.