Князь взглянул на немцев и улыбнулся. Из них только Ларсон выглядел достойно Не заносчивый. Гордость в нем, конечно, есть, но умеренная. Не даром государь на счет него отдельное письмо для Федора Юрьевича отписал... Князь толкнул дверь и вошел.
В сенях он наткнулся на старого своего приятеля - полковника Квятковского. Вояки бравого и собутыльника отменного. Князь сначала не узнал его без бороды и в новеньком немецком кафтане.
- Какими судьбами? - поинтересовался полковник, обнимая друга.
- Да вот из-под Нарвы, - ответил Ельчанинов, - пленных шведов в Москву привез.
- Ну, и как там?
- Что как? Когда уезжал, дела шли не шатко не валко. А сейчас только Бог один и ведает. К тому же, за день до отъезда Ян Гуммерт к шведам переметнулся.
- Изменник?
- Увы. Но я спешу. Мне бы князю-кесарю пленных передать, да на постой к какой-нибудь молодке определиться.
- Тогда вечером приходи в наш старый трактир. Там и погуторим. А Ромодановского ты в царских палатах найдешь. Только ты бы сгоряча, не совался туда, князь-кесарь сегодня лютует.
- Спасибо друг.
Князь Ельчанинов, еще раз обнял приятеля и прошагал в сторону царских палат. Подойдя, сдернул стрелецкую шапку с головы и приоткрыл дверь. Князя-кесаря он застал за беседой с боярами. Ельчанинов прокряхтел, стараясь привлечь его внимание, и это у него получилось. Ромодановский перестал кричать на бояр, и повелел им оставить его, когда же дверь за последним из бояр закрылась, спросил:
- Из-под Нарвы?
Ельчанинов кивнул, и достал из дорожной суммы письмо.
- Ну, что там? - проговорил Федор Юрьевич.
- Тяжело, - вздохнул князь.
Ромодановский развернул письмо пробежался по тексту и сказал:
- Пленных шведов привез? Так. Значит, совсем там Петруше плохо приходится. Гуммерт предал. Говорил я ему, не разумному, бери русских воевод. Так нет, все немцев привлекает. Что мне теперь со шведами делать? Не в казематы же их сажать. Задачу ты задал мне царь-батюшка, ох задачу.
Федор Юрьевич замолчал. Дочитал письмо и спросил:
- А что это за гусь такой Андрес Ларсон?
- Золотарь его величества. - Сказал князь и улыбнулся.
- Карлуса? - уточнил князь-кесарь.
- Да нет, Петра.
- Ну, что ж всех шведов, окромя Ларсона, отправь на Кокуй.
Ельчанинов хотел, было уже идти, но Ромодановский его остановил:
- Не спеши.
Князь-кесарь подошел к столу. Склонился над листком бумаги. Что-то быстро написал, свернул и протянул конвойному офицеру.
- Отдашь это племяннику Лефорта. А он уж сам решит, как с пленными поступить. Теперь ступай.
Затем Федор Юрьевич вновь остановил князя.
- Пришли сюда этого золотаря.
«Эко Петруша учудил», - хихикнул он, когда дверь за стрельцом закрылась.
II
Не знаю, что чувствует человек, оказавшийся в царских палатах, где низкие двери, в которые войти можно только нагнувшись, по краям стен вереница лавок, а напротив, в конце зала, стоит позолоченный резной деревянный трон. Но чувства, овладевшие Андресом Ларсоном, были ему немного знакомы. Ему казалось, что он очутился в кабинете начальника, от которого можно ждать всего, чего угодно. Князь-кесарь, тучный человек среднего роста в венгерском кафтане, оглядел его с ног до головы и проговорил:
- Хорош. Ох, хорош.
Потом встал с трона и подошел поближе.
- И чего это государь решил тебя в золотари назначить? Не надо не говори, сам понимаю. Я не Петр Алексеевич, о тебе ни чего не знаю, так что, прежде чем допустить тебя к твоей службе во дворце, хотел бы узнать о тебе побольше. Не стесняйся и рассказывай все. Нет у меня желания в нашей беседе прибегать к помощи заплечных дел мастеров. А они люди такие, что и мертвого смогут разговорить.
После этих слов сел на трон.
- Ну, начинай.
«Вот она, судьба, - подумал Ларсон, не сводя глаз с Федора Юрьевича, - придется вновь рассказывать ту же самую историю, что я поведал Петру Великому. Как шпион, вынужден врать и сочинять. Ладно, я же делаю это, чтобы выжить. Скажи я им правду, что попал сюда из будущего, клещей ката мне не избежать. И все равно придется врать».