Когда же соглядатай ушли, Петр посмотрел на Ромодановского.
- Ну, что ты думаешь Федор Юрьевич?
- Чаю, что трогать немца нельзя. Может он и не золотарь, но уж точно не шпион. Правда, когда начнешь собирать армию, отправь его из Москвы куда подальше.
С этими словами князь-кесарь встал и ушел.
- Не пойму я его, Алексашка, - вздохнул Петр, - то шпион, то не шпион... а от секретов посоветовал держать подальше.
- Государь, ты бы лучше прислушался бы к словам князя-кесаря. Ты уже недавно доверился немцам, неужели забыл, чем дело под Нарвой закончилось? Таких людей, как Франц Лефорт не так уж и много.
- Верно, верно. Ладно, ступай Алексашка. Да только пошли ко мне портного.
VII
Накануне шел снег. Крупными хлопьями он падал на землю. Андрес Ларсон хотел, было с утра приступить к обязанностям золотаря, но Аким который уже день подряд вызвался сам. Чтобы не сидеть в домике, и попросту не терять время эстонец, накинул на плечи старенький овчинный тулупчик (скорее всего принадлежавший когда-то отцу паренька), взял лопату и вышел во двор, чтобы очистить площадку перед крыльцом. За то время, которое Андрес провел в XVIII веке, он уже ощутил разницу между зимами разных эпох. Зимушка, что была сейчас на дворе, соответствовала всем канонам. Сугробы были почти до крыши, и это не смотря на то, что на дворе был канун Рождества. Как помнил Ларсон, часто в XXI веке снег выпадал после середины декабря, а один раз (тогда он ездил в Санкт-Петербург по делам) на улице под самый новый год шел дождь, причем мелкий, холодный и противный. Если природа не изменит своим законам (а Андрес был уверен, что этого не произойдет) то вот-вот должны были наступить крещенские морозы, как говорил Аким, такие, что и нос из дому не высунешь.
А снег мягкий, легкий и пушистый, его и подымать на лопате, а уж тем более кидать в сугробы, что растут изо дня в день, - просто удовольствие. А уж когда двигаешься даже не холодно. Ларсон, уже через пять минут интенсивной работы, скинул овчинный полушубок.
- А не боишься, Андрес, лихорадку подхватить? - раздался за его спиной знакомый голос.
Эстонец развернулся. Посмотрел на вопрошающего. Он чуть не поперхнулся, увидев перед собой государя. Чтобы устоять на ногах, которые чуть не подкосились, оперся на лопату.
- Что? Оторопел? Не надо. Гляжу у тебя со снегом лучше, получается, - молвил Петр, улыбнулся. - А что, может тебя из золотарей в дворники перевести? Будешь двор убирать. А?
Ларсон пожал плечами. Не в его силах сейчас что-то просить.
- Ладно, ладно, - вновь улыбнулся монарх, - пока поработай золотарем. Дворники у меня и без тебя есть, а вот золотарей... Раз, два - и обчелся. Мне сообщили, что у тебя проблемы возникают, когда убираешь?
- Да, государь. Дурно становиться. В моей стране, давно уже перешли на прогрессивную систему.
- А ты не хотел бы внедрить ее на Руси?
- Хотел, государь. Даже с людьми нужными поговорил. Да вот боюсь, раньше лета вряд ли что получится.
- Может, мне приказать? - поинтересовался Петр.
- Увы, приказы тут не помогут, - вздохнул Ларсон, и только тут понял, что начинает мерзнуть. Он накинул тулупчик и продолжил: - Дело новое и твоим мастерам не знакомое. А для нового дела время требуется.
- Понимаю, - кивнул государь. Он собрался, было уже уйти, но вдруг вспомнил: - Скоро новый год. А по моему прошлогоднему указу его нужно праздновать.
- Разрешите спросить, государь, - замялся Андрес.
- Спрашивай!
- Где мне взять ель, или иное хвойное дерево? Я человек в твоем государстве новый и с традициями не знаком. Еще сделаю, что не так!
- Тут я тебе не советчик, - вздохнул Петр, - я ведь не сам за деревьями в лес хожу. Поспрашивай у друзей. Небось, завел уже приятелей?
- Приобрел.
- Вот у них и поинтересуйся. У них сейчас такие же проблемы. А в компании решать их намного легче. - Тут государь замолчал, вспомнил, то, что сказать хотел, и произне: - Приходи завтра на ассамблею.
- Приду, государь.
- Как одеваться, опять же у приятелей спроси. Или у Меншикова, ну, если встретишь. В этом году он церемониймейстер ...
Сказал и ушел. Ларсон посмотрел ему в след и направился в дом. Поставил в сенях лопату в угол, повесил тулупчик на крюк, торчавший из стены, вошел в дом и опустился на лавку. Неожиданно для самого себя Андрес подумал: а что он знает о праздновании Нового года и Рождества? Знания есть, но скупые. То, что Рождество завтра, а не через тринадцать дней, эстонец не сомневался. Изменения в календаре произойдут только после 1918 года, когда советское правительство перейдет на григорианский календарь. Правда, и сейчас, в начале XVIII века, были изменения в празднованиях, но вот какие Ларсон, увы, не помнил, как-то не предавал этому значения. Новый год - и этим все сказано.