Окружным путем Ларсон миновал старый город и выехал, проехав через спальный район на трассу, ведшую в сторону Нарвы. До чего же Андрес обожал этот благословенный край, с его зелеными лесами, с отремонтированными за последние годы на иностранные деньги, шоссе, где так и хотелось развить большую скорость. Каких-то сто двадцать километров его отделяют от Ивангорода. Всего-то два часа езды, и то если ползти черепахой. Разглядывал по сторонам осенний эстонский пейзаж. Покрытые желтыми и красными листьями деревья. Красота необычайная - приморская, если уж на то пошло.
Обогнав парочку машин, он вскоре на трассе оказался совершенно один. Чтобы не было скучно, да и время летело быстро, включил радио. Понажимал клавишу. Поймал Klaasikaraadio. На частоте звучала ария из оперетты «Мистер Икс».
- Цветы роняют лепестки на песок, - надрывался из динамика Георг Отс, - Никто не знает, как мой путь одинок. Сквозь ночь и ветер мне пройти суждено, нигде не светит мне родное окно.
Тем временем ветер с Балтики нагнал черные тучи, и вокруг стало темно. Несколько капель ударили об капот автомобиля. Ларсон выругался, погода все портила. Он бросил взгляд на часы и вздохнул, снижать скорость было нельзя, и так успевал только-только к началу встречи. Русские могли бы обидеться и уйти, а тогда сорвалась бы вторая сделка за день, терять еще один контракт не хотелось. А еще, что было намного хуже, они могли требовать компенсацию за опоздание. Отчего эстонец надавил на педаль и дал газу.
Ларсон припомнил, как выглядел его клиент, ведь он уже раз с ним встречался. Его тогда поразило, до какой степени тот был толст. Во время разговора постоянно, после каждого слова, умудрялся вставлять нецензурную лексику. А еще от него, что было вполне объяснимо, несло потом. Этот запах врезался в память эстонца довольно отчетливо и как-то сразу увязывался с неопрятностью русских. Да и фамилия у него была какая-то свиная - Боров. Боров Олег Сергеевич. Ну, вылитый бандит. Этот того и гляди обманет.
- Хотя в первый раз не обманул, - произнес Андрес вслух, - возможно, не решился.
Тут перед его глазами, в стекле, возникло лицо Олега Сергеевича. Противное такое, с маленьким ртом и бегающими сальными глазками. Одевается неряшливо, вот и сегодня, скорее всего, явиться в потертом свитере и потрепанных джинсах. Да и притащит собой охрану, словно Андрес - киллер.
Ларсона аж передернуло. Если бы не бизнес, он бы сейчас развернул машину.
Когда до Нарвы оставалось меньше двух километров, на трассу выскочила косуля. Андрес крутанул руль, машину занесло, и она вылетела с шоссе. Пару раз перевернулась и врезалась в дерево. Выскочила подушка безопасности. Он готов был уже около ста раз поблагодарить немцев за их принципиальность. Если бы не они, быть бы ему на небесах.
Выбравшись из машины, Ларсон в состоянии шока сделал несколько шагов и только затем потерял сознание.
II
Очнулся Ларсон оттого, что стал замерзать. Пошевелился и понял, что жив. Открыл глаза. В ночной темноте пылал автомобиль.
- Голова болит, - простонал он - Ой, как болит.
Попытался встать. Получилось только со второго раза, причем, когда поднимался, головная боль усилилась. Андрес ощупал свою голову - слава богу, отделался лишь синяком. Затем похлопал себя по карманам костюма (пальто осталось в машине): из всех вещей при нем были только портмоне да сотовый телефон. Паспорт и бумаги, необходимые для подписания контракта, сгорели. А голова все болела. Ларсон вновь ею замотал и недовольно проговорил:
- Ну вот, теперь от неприятностей не уйти. Мало того, что попал в аварию, голова раскалывается, так еще и на переговоры опоздал, и бумаги сгорели. Нужно срочно связаться с друзьями в Нарве, чтобы приехали за мной, да договорились о переносе сделки. Может, еще успею. Хотя, что я говорю? Чуть не погиб, а мысли все о бизнесе. Нет, пусть с начала за мной приедут. А уж там как карта ляжет. Может, с русскими не все и потеряно.
Но при этом Ларсон чувствовал: произошло что-то необычное. Оглянувшись, Андрес заметил, что успела наступить поздняя осень. Вокруг все изменилось, словно прошло много времени. На деревьях отсутствовала листва. Дождливая погода закончилось, а ветер был такой студеный, что казалось вот-вот пойдет снежок. Одним словом поздняя осень, время, когда в еще закрытую дверь осторожно, стараясь ни кого не разбудить, стучится старушка-зима, любящая приходить, когда ее никто не ждет.